Невеста алого императора

— Я полагаю, — сказал Эроан, — что фениксы сохранили самую чистую магию, насколько это возможно. Поэтому орденцы хотят до них добраться. Возможно, планируют выяснить их секрет. Или хотят каким–то образом воспользоваться магией фениксов. Существует много… темных, запрещенных ритуалов, которые дают больше возможностей, недоступных в привычной нам магии. И все же я не думаю, что речь о Первозданной Тьме. Даже у фениксов ее нет. Уже не было сотню лет назад, когда сохранялись торговые отношения.

— О… если тогда не было, то сейчас конечно. Как я поняла, процесс идет в одну сторону — все меньше чистоты и больше стихий.

— Верно. — Эроан притянул меня к себе и снова обнял. В его объятиях стало теплее, озноб немного стих. Я глубоко вдохнула, впитывая эту энергию спокойствия, уверенности. Так приятно ощущать себя в безопасности. Верить, что Эроан защитит от любых угроз и напастей.

— Что же все–таки там произошло? — тихо спросила я.

— На жертвоприношении?

— Да.

— Орденцы ворвались в деревню. Первым делом убили магов — те были недостаточно сильны, чтобы противостоять магам ордена. К тому же, орденцы действовали неожиданно и быстро — напали посреди ночи, когда все спали. Затем выводили людей на улицу, вырезали на их телах символы, чтобы кровь стекала на алтари. В алтари они превратили нагромождения камней — на них тоже нарисовали специальные символы. Все умерли, Стася. Все.

На какое–то время воцарилась тишина. Абсолютная, потому что не было даже живого треска костра — лишь свет артефакта, не издающий звуков. Безжизненный и холодный сейчас.

— Что за ритуалы? — с хрипом спросила я. — Вы ведь видели символы. Вы разобрались, что за ритуалы используют орденцы?

— Они сами придумывают свои ритуалы — это высшее магическое мастерство. Изменяют существующие жертвоприношения, которые уже никто не использует, потому что во всех культурах, во всех королевствах это запрещено. Очевидно, на запреты этим людям плевать, но существующие ритуалы не вполне подходят. Поэтому орденцы изменяют, подстраивают под себя, каждый раз по–разному, но неизменно делая попытки воззвать к Первозданной Тьме.

— А она может прийти в наш мир? Может рано или поздно откликнуться?

— Этого не знает никто, — Эроан качнул головой. — Даже орденцы. Они могут только надеяться и пытаться раз за разом. А мы можем и должны остановить их как можно скорее. Не потому, что важно им помешать достигнуть цели. Потому, что мы хотим прекратить жестокие убийства. А теперь закончим. — И мягко добавил, касаясь губами волос возле щеки: — На сегодня хватит этих разговоров.

Я кивнула и прикрыла глаза, наслаждаясь легкими, почти невесомыми прикосновениями. Все, что мы сейчас можем себе позволить.

Вскоре мы разошлись по палаткам. Даррэн отправился в полном одиночестве к себе, а мы с Эроаном и Фьёром забрались во вторую палатку, к слову, достаточно просторную и удобную. Я с удовольствием залезла под одеяло и прижалась к горячему телу императора. К сожалению, в таких условиях, когда Фьёр в одной палатке с нами, а Даррэн лежит в соседней и все слышит, мы решили ограничиться поцелуями. Но, пожалуй, в этом тоже что–то есть — засыпать в объятиях такого надежного и потрясающего мужчины в палатке посреди гор. Да, в этом что–то есть… несколько дней готова потерпеть. Но повторять такое часто не хочу!

По плану нам не требовалось идти далеко. И проходить огромные расстояния, соответственно, тоже. Но мы должны были появиться в таком месте, чтобы не вызвать переполох фениксов. И уже пешком войти на территорию, где нас могут обнаружить.

На второй день над нашими головами сгустились облака, поднялся сильный ветер. Хорошо хоть, теплую одежду мы тоже взяли! И прежде, чем выбраться из палаток, надели под куртки теплые кофты.

Дорога тоже не порадовала, превратившись в узкую, каменистую тропу. Теперь временами приходилось взбираться по валунам, образующим ступени. А иногда — протискиваться между горными стенами, цепляясь за них руками, чтобы забраться чуть выше.

Эроан помогал мне как мог. Держал за руку, тянул вперед. Чаще объявлял перерывы, несмотря на молчаливое недовольство Даррэна.

Только Фьёр оставался доволен.

— Скоро пойдет дождь! Скоро пойдет дождь! — ликовал малыш, легко проносясь мимо меня вперед и возвращаясь обратно. — Дождь и горы — настоящее счастье!

Глядя на рааха, я улыбалась. Правда… только до тех пор, пока на самом деле не пошел дождь.

— Пожалуй, остановимся. Переждем, — объявил Эроан.

Даррэн не выдержал:

— Уверен? Дождь может идти сутки, а то и больше. Такими темпами мы неделю будем идти до фениксов. А потом еще неизвестно, сколько времени они к нам будут присматриваться, прежде чем выйти навстречу.