Невеста без места

– Платок-то наденешь, Велюшка? Или ну его пока? – засомневалась она.

Велька взяла у нее платок, повязала узлом сзади.

Так вдовы ходят, стриженые и платками повязанные. Что ж, она бы не отказалась, чтобы вот раз – и вдовой оказаться, Касметовой. Хоть у него вроде дела благие впереди, сына выручать, а все равно Велька желала только вдовой его быть, и больше никем.

Не женой же, в самом деле? Дурное это дело было – ее неволить.

Последними волхва подала флаконы, Велька повесила их на пояс.

– Спасибо тебе, что ему помогла. Считай меня в долгу.

– Нет, милая княженка. Это я была в долгу, – Синява неожиданно рассмеялась, – хоть и пыталась отдариться, да ты слишком довольной не казалась от моего подарка!

– Ты о чем? – Велька даже оторопела.

– Ты меня все-таки не узнаешь? Это ничего. Вторую суть не все умеют видеть. Но ты потом научишься, я думаю. Раз на огненных крыльях полетала – прежней уже не будешь. А уж суть-то видеть…

– Погоди. Я тебя видела не в этой сути? Не в человеческой? Это где было? И как же я тогда могу узнать тебя, скажи лучше, Синявушка!

– Скажу, скажу. Мы с тобой в Навном мире встречались. Вы с другом сердечным меня из ямы вытащили, в которую я по глупости своей угодила. И не ходить мне по земле, не смотреть на солнышко, если бы не вы.

– Волчица! – Велька ахнула.

– И как ты его этим лечила, я тогда и подсмотрела, – волхва показала на флаконы, – а мышей ты не любишь, но все равно пригодились, да?

– Ох, да, – вздохнула Велька, – спасибо тебе, Синявушка! Плохо нам было бы без тех мышей, – она смотрела на волхву во все глаза, верила и не верила.

Тот поход в Навь все больше казался ей сном, и виденный в Нави Венко – тоже. И вдруг встретить в этом мире кого-то, виденного в Нави? Да еще так встретить?!

– Обошлись бы и без мышей, – хмыкнула волхва, – придумали бы что-нибудь. Но я рада, что они пригодились. Кот там зловредный, знаю.

– А тот, большой волк? Он кто? – вспомнила Велька.

Волхва на миг нахмурилась, но сразу улыбнулась:

– Нос побереги, не все сразу надо знать. Идем, я тебя накормлю.

На тот самый стол, за которым накануне рассиживали оборотни, Синява выставила теплый горшок с кашей, корчажку с ягодным взваром, буханку хлеба.

– Вот, чем богата, милости прошу.

Велька ела деревянной ложкой кашу, дивясь, до чего та вкусна – кажется, и за отцовским столом такую не подавали. И совестно немного было перед волхвой – ни дать ни взять, из голодного края девка явилась.

– Ты знай ешь, на меня не гляди, – посмеивалась Синява, – ты сил много потратила! Жаль, пир у меня закатить нечем. Раньше тут весь была, так всего мне привозили: и молока, и масла, и дичи, как на добрую свадьбу. Да нет веси больше, – горестная морщинка легла между ее бровей, – Моровую Девку запустили, с купцами-обозниками заезжими пробралась. Мало кто выжил. Кто выжил, уехали теперь, отстроились дальше, где боги и чуры место указали. При нужде все равно ко мне ездят. Из моей веси, из других умирает кто – я провожаю.

– А ты отчего же не уехала, одна живешь? – удивилась Велька.

– Место тут для меня хорошее. Великое святилище было неподалеку. Жар-птицы то и дело прилетают. Может, и ты прилетать когда-нибудь станешь? – она быстро, исподлобья взглянула на Вельку. – Здесь я силу приняла, здесь мне с ней управляться легче, в других местах я слабее. Да и не скучно, говорю же, тропка сюда протоптана. Вон, и оборотней твоих принесло. Хорошо, что ко мне. Ведь на краде даже такая, как ты, сгорела бы, если дурманом напоить…

Велька только кивнула.

Дурманный отвар, выплеснутый волхвой, забрал бы ее страх и боль, но не дал бы обрести крылья, не дал бы выжить.

– Меня старая волхва к себе взяла, когда я моложе тебя была, поневу еще не надела, – продолжала Синява, – когда в силу вошла, еще не любила. А потом уже и не тянуло любить мужчину. Сила не меньше дает. А может, и больше – не знаю. А ты уже полюбила, правильно?

Велька опять кивнула.

– Вот и придется тебе выбрать. Либо парня того забыть, либо огненные крылья потерять. Любовь, говорят, тоже сила… не знаю! И не огневка я, чтобы о них судить. Так, что-то слышала, что-то сама поняла. Бабью судьбу выберешь – все равно волхвовать станешь, куда от крови денешься. Но силы у тебя будет меньше, чем у огневки.

– Я поняла, – сказала Велька.

Да, она полюбила Венко. И свои крылья терять тоже пока не хотелось. Не узнала она еще толком ни того, ни другого, и Венко только целовала, и крылья только чуть попробовала. И вот – выбирать…

Да не хочет она выбирать! Почему же все это вместе нельзя?

А с Венко насовсем расстаться?..

Подумала она это, и потянуло тоскливой болью где-то в глубине ее существа…

Нет, не расстаться ей с Венко. Но и полетать еще жар-птицей она бы не прочь. Огневую Мать найти, искусству волхвовскому научиться, раз уж бабка родная не стала учить. Не поверила, видно, что внучка огневкой станет, все твердила, что слаба да слаба…

Заринья, правда, иначе говорила, о том, что бабка хотела совсем Вельку к силе этой не подпускать. Или не так она поняла или помнится плохо?..

Она отложила ложку.