Невеста без места

– Возьму. Ты злиться перестань, – Велька взяла сестру за руку. – Не нужен мне твой Ириней, разве не видишь? И я ему. И никому я там не нужна. И мне – никто.

– Глупая ты просто! – Чаяна села на лавку, закрыла лицо руками. – Не понимаешь ничего. И что же, тебе совсем никто из них не люб?

– Моего любого там нет, – вдруг неожиданно для себя сказала Велька чистую правду.

Потому что и себе она признаваться не хотела, что просыпается под утро, как наяву чувствуя руки Венко на своих плечах, а губы его – на своих губах. Потому что Купала уже прошла, и ничего от нее не осталось, разве что туман над водой.

– Любого твоего? – встрепенулась сестра. – Ты что же, все про купчишку того думаешь? Совсем разум растеряла? Ты не должна, слышишь?..

– Кому какое дело до моих дум? – пожала плечами Велька. – Кому они вредят?

Теперь на ее сердце только и бывало тепло, когда она просыпалась с мыслями о Венко. Не хотелось его забывать, хоть и надо было.

Она сама выбрала ожерелье, хрустальное с сердоликом, всего одно, и серьги вдела в уши маленькие. Улыбнулась Чаяне:

– Ты, сестрица, и так красивей, во что тебя ни наряди. А Ириней как-то сказал, что на тебя глядеть больно, так ты хороша. Может, пошутил. Что, пойдем? – она потянула Чаяну к выходу.

– Погоди, – княжна что-то медлила. – Так не нужен тебе Ириней, говоришь? Послушай, сестричка, а ты приворотные заклятья знаешь?

– Нет, – сразу и твердо сказала Велька. – Такого не знаю. Знаю только, что зло это большое, и никогда счастья не бывает от приворота.

– Так уж и не бывает! – недоверчиво пробормотала Чаяна, однако не стала настаивать.

И правильно. Это любая знающая волхва скажет: не бывает от заклятого приворота ничего хорошего…

Глава 7 Белица и Огнява

День за днем пролетели шесть, и настал назначенный. Накануне с самого утра Ладины волхвы творили обряды по отпущению девушек из рода, прощания с чурами и родным огнем, потом родители их последний раз благословили. Велька, по обычаю низко кланяясь, слов отцовских и княгининых почти не слышала, сердце отчего-то стучало испуганной пташкой. Да и, чего там, не по разу все слова уже были сказаны. Отец смотрел нарочито строго, у княгини глаза были красными от слез, но теперь, на людях, она держала себя в руках и даже улыбалась уголками губ. А после благословения отец вдруг взял из чьих-то рук шкатулку маленькую, открыл, показал – она была полна скатных[30] жемчужин.

– Это той из вас, от которой первой весть про внучонка будет. Глядите, весной ждать начнем. А может, и не дождавшись, обоз с товаром снарядим в Карияр, поглядим, так ли хороши там меха и самоцветы!

Все заулыбались, запереглядывались, загомонили. Ясное дело, что хоть одна дочка да принесет ребятенка еще до летнего тепла, помогай Макошь им в этом деле обеим, да будет ли это мальчик? Чаяна – дочь Дарицы, у которой первыми родились два сына. А вот Велья одна была у матери, девка без единого брата. Так что еще и поэтому в глазах земляков более ценной невестой была княжна. А княженка, конечно, хороша, хаять не за что, но уж если выбирать…

А жемчуг – пустяки. У невест и без него шкатулки полнехоньки, князь не скупился для дочек. Но дар такой, конечно, любой сестре получить будет лестно.

Волхва Даруна подошла, протянула руку:

– Княжна и ты, княженка, снимите-ка мне по перстеньку с руки. Те дайте, которые больше по сердцу, которые носили чаще.

Чаяна быстро сняла перстень, красивый, с маленьким ярким лалом, положила волхве на ладонь. А Велька помедлила. Любимое колечко у нее тоже было, с капелькой небесно-голубой бирюзы, материно еще, и носила его княженка больше на груди, с оберегами, только недавно на руку переодела. И отдать? Есть на пальцах и другие кольца, да Велька любой из них снимет и забудет назавтра, что есть они, что нет.

Со вздохом Велька колечко с бирюзой с пальца сдернула и Даруне отдала.

– Не жалей, милая, – волхва понимающе улыбнулась, – это ведь не просто так, это я в чашу с водой положу твой перстенек и все важное про тебя узнаю. Здорова ли, не нужно ли помочь. И про внучонка князь от меня услышит раньше, чем от ваших вестников. Верь мне, княженка.

– Верю, матушка Даруна, – Велька улыбнулась, и сразу колечка стало не жаль.

Останется он здесь, у волхвы, как будто частичкой самой Вельки.

– И ты, может, весточку пришлешь, – добавила Даруна, глядя на Вельку строго, но по-доброму.

– Я умею разве?

– Если сумеешь. Ну, доброго пути вам, дорога пусть ляжет глаже скатерти. Мы будем за вас Богов Светлых просить.

Она взяла с серебряного блюда большую кипенно-белую пелену, узорчатыми прошвами прошитую, и набросила на склоненную голову Чаяны, потом то же самое проделала с Велькой. Ох и хорошее же оказалось полотно, тонкое и плотное, вроде и не померк под ним белый свет, но закрылся, все как есть пропало. И они для всего здешнего пропали тоже. Положено так, что же поделаешь.