Невеста была в черном...(СИ)

— Милая, да ты просто прирожденная шалава, — нежно сказал он сестре. — Как стонешь, как подмахиваешь! Загляденье…

— Хочешь на мое место? — бросив на брата злой взгляд, прошипела она.

— Нет, — серьезно ответил Визерис. — Хочу на его место, — он кивнул на Дрого, — как раньше.

— Пошел ты…

Дэни вскрикнула, не договорив, прогнулась в пояснице, запрокинула голову. Из глаз обильно полились слезы — Дрого перестал контролировать себя, задвигался с такой мощью, словно забыл, насколько хрупкий и слабый цветок его жена. У Дэни задрожали губы, она тихонько заскулила.

— Моя бедная маленькая девочка, — жаркий шепот Визериса ввинчивался в уши, не отвлекая от супружеского долга, но подливая масла в огонь, на котором горела Дэни. — Теперь же ты видишь, что я всегда был нежен с тобой, берёг тебя. Любил тебя. Ну, каково оно? Стоило сдавать меня твоему дикарю?

— Ты… — слова вырывались из горла Дейнерис в такт движениям Дрого. — Ты… сам подложил… меня под него. Ты… хотел, чтобы я… помогла тебе. Ты… ты, Визерис, виноват в этом!

— Ну конечно, — согласился брат неожиданно мягко, беря лицо Дени в ладони, — конечно, я виноват, кто же еще? И не ты, моя девочка, крутила задницей перед ним, — он мотнул головой в сторону Дрого. — Не ты, лживая сучка, строила ему глазки и мурлыкала на ушко, когда и где будут облавы. Не ты, подстилка табунщика, рассказала о готовящемся захвате. Не ты?

— Уйди, — по щекам Дэни текли слезы, она задыхалась.

— Лживая тварь, — с нежностью проговорил Визерис. Наклонился и припал к губам сестры в отнюдь не братском поцелуе.

***

Дверь распахнулась, и Дэни вскочила с тахты, намереваясь возмутиться, но только ахнула, прикрывая ладошкой рот: Рхалко волок на плече бледного, почти белого, Дрого. Муж вис на друге и помощнике, глаза его были полузакрыты, он неглубоко и прерывисто дышал. По пальто спереди расползались бурые пятна. Следом за мужчинами в гостиную ворвался растрепанный доктор с перекошенным лицом.

— Что случилось?! — взвизгнула Дейнерис, отшатываясь в сторону.

— Засада, — прорычал Рхалко. И сплюнул на пол: — Фараоны.

Врач скинул пальто и потянул со стола скатерть, освобождая его и одновременно раздавая команды прибежавшей горничной Мисандее. Дэни круглыми глазами наблюдала за поднявшейся суетой, в немом ужасе заломив руки. Коротко глянув на нее, доктор махнул рукой и принялся командовать дальше. Дэни, дрожа, отошла к окну.

— В обморок падать не будешь? — саркастично спросил Визерис, появляясь у нее за плечом.

Дейнерис даже не повернулась к нему. Брат хмыкнул и замолк, наблюдая за тем, как врач раскладывает свои инструменты, а прислуга стаскивает с Дрого одежду.

По гостиной носились люди, кто-то то и дело вбегал и выбегал, принося то, что требовал доктор. Дейнерис стояла возле окна, побелевшая, с широко распахнутыми глазами, и неосознанно держала себя за горло — как раз там, где под многослойным колье остались следы от пальцев Дрого. В моменты страсти он терял контроль над своей силой, и его нежность иногда переходила в нечто иное.

— Морфин, — резкий и деловой голос доктора вывел Дейнерис из ступора. Она с удивлением обнаружила, что хирургу помогает Мисандея. — Виски есть?

— Есть, — Рхалко метнулся к бару.

— Скотч? — подозрительно уточнил доктор. — Или ваше сомнительное…

— Почему вы не отвезли его в больницу?! — прерывая намечающуюся перепалку, выкрикнула Дэни. — Ему нужна помощь!

Врач заругался сквозь зубы и потребовал вывести посторонних из помещения. Рхалко, которому не нашлось места и дела возле босса, потащил Дейнерис за руку. Она сопротивлялась, рвалась туда, где на обеденном столе, застеленном шелковой простыней, лежал ее муж. Доктор приложился к бутылке, вылил себе на руки изрядную часть виски и взялся за скальпель. Когда по комнате поплыл ни с чем не спутываемый железистый запах, Дэни почувствовала, как у нее слабеют ноги.

Доктор возился с Дрого почти три часа, и все это время Дейнерис молча страдала в кабинете, куда отнес ее Рхалко. Правая рука мужа тоже был здесь: курил, ходил из угла в угол, нервно поглядывал на часы. Дэни застыла в кресле, не обращая на него внимания.

Визерис тоже был здесь, но молчал. Он несколько раз подходил к сестре, присаживался на корточки, чтобы заглянуть ей в лицо, хмыкал и исчезал из поля зрения. На удивление, он не заговаривал с Дэни, не ёрничал, и она почти забыла о нем. Когда в кабинет вошел хирург, вытирая полотенцем руки — окровавленные рукава рубашки были закатаны до локтя, на животе и груди виднелись алые пятна и следы каких-то жидкостей, о которых Дэни ничего не хотела знать, — она подскочила с кресла и порывисто бросилась к нему.

— Что?!. Доктор, что?!

Врач закурил, не ответив хозяйке дома, с благодарным кивком принял из рук Рхалко стакан виски и надолго присосался к нему. Дейнерис пожалела, что ее маленький пистолет, подарок мужа, лежит в прикроватной тумбочке, а не в ее ладони.