Невеста черного Медведя

Вот так тебе, гадина, злорадно возликовала я. Кажется, до моего мужчины всё же дошло, как себя вести нужно. Это была моя маленькая победа! Прошествовав с ним за ручку до стола, я царственно уселась.

Иоран только тяжело вздохнул. Сразу было видно, раздражают его наши бабские склоки.

— Смотрю, не ублажила тебя, девка твоя, — ядовито прошипела гадюка младшая, — что хмурый такой, воевода?

- Тебе язык десна жмёт? — зарычал он. — Кто тебе, баба бестолковая, сказал, что я добрый? Жену мою помелом своим не тронь, не по нраву мне это. Я себе не позволяю слова недоброго ей сказать, куда ты свой рот открываешь? И по деревне сплетни не таскать. Иначе выпорю и не гляну, что девка, как мужика отхожу, рука не дрогнет.

Дааа!

Кажется, и каргу, и давалку местную усмирили.

Я расплылась в счастливой улыбке. Мне и огрызаться больше не пришлось: мой медведь сам всё сделал. Плохо, что поначалу он молчал, но, как видно, и, правда, не принято у мужиков ругань с бабами разводить.

Взяв ложку, я опустила её в тарелку и зачерпнула неаппетитного вида жижу.

Но еда оказалась сносной.

Видимо, Малашка и, правда, старалась произвести фурор.

Да, не вышло!

Криво ухмыляясь, я ужинала, как ни в чём не бывало. За окном было темно и тихо.

Ночь уж глубокая на дворе.

Доев всё до конца, Иоран поднялся с лавки и, никому ничего не говоря, вышел из дому. Я наблюдала в окно, как он неспешно прошёлся по двору и вышел на улицу. Ещё не погашенные маленькие уличные факелы на крыльце хорошо освещали его силуэт.

— Рано празднуешь победу, — прошипела карга.

Я одарила её тяжёлым взглядом.

— Будешь жало своё изо рта вытаскивать, попрошу своего мужчину прикопать вас за забором. Разозлите ещё раз, освобожу этот дом от вашего присутствия, — ровно без особых интонаций произнесла я. — Хочешь жить, старуха, забейся под печь и девку свою с собой не забудь.

В комнате снова стало тихо. Конечно, я врала. Никого никто не закопает. И выкинуть хозяек из дому, какими бы сволочными они ни были, я не посмею, потому как права морального не имею. Но кто же мне запретит попугать и слукавить? Никто.

Я зловредно улыбнулась и встала из-за стола.

— А готовишь ты, Малашка, так себе: свиньям да собакам сойдёт. Хлебнув это, — я пальцами отодвинула от себя тарелку, — становится понятно, чего мужика нового рядом с тобой нет. Видимо, ещё не так оголодали, чтобы на такие харчи наброситься.

Малашка, кажется, позеленела от злобы.

Я же ещё шире расплылась в сладкой улыбке.

Иоран с охапкой меховых спальников снова вошёл в избу, оглядел нас внимательным взглядом и скинул добро в углу на пол.

— Лиза, давай стелиться и отдыхать. Тебе беречь себя нужно. Нежная ты у меня, — негромко прошептал он, подойдя ко мне вплотную, но думаю, что эти змеюки его услышали.

Вместе мы расстелили спальники. Иоран специально выбрал самый дальний угол. К тому же он подтащил туда скамью и огородил нас, занавесив её лёгким шерстяным покрывалом.

— Ложись, красавица моя, — шепнул он, — через пару дней подойдут наши отряды, и мы пойдём на княжеский город. Эта война подходит к своему завершению.

Сложив вещи в ноги, я вытащила массажку и принялась расчёсывать влажные волосы.

— Они у тебя такие красивые, — пробормотал лесной, — цвет, как спелая пшеница в поле. Но почему такие короткие?

— Нет, это нормальная длина, — я пожала плечами, — у нас девушки давно не носят косы.

— Но ведь длинные — это так красиво, — Иоран улыбнулся и, схватив один локон, потёр его между пальцами.

Мельком глянув на старуху, которая внимательно вслушивалась в наш разговор, я хмыкнула.

Свеча, поставленная на лавку, давала достаточно света, чтобы я могла следить за хозяйками дома. Не вызывали они у меня доверия.

— И всё же, Лиза, почему не косы? — допытывался мой лесной.

— Длинные волосы требуют тщательного ухода, а в таких условиях, как тут, это просто рассадник вшей, — чётко произнесла я.

Конечно, я не совсем так думала, но не смогла удержаться и не ущипнуть местных баб.

Мой медведь хохотнул и положил свою ручищу на моё бедро, затянутое в колготки. Даже через ткань, я ощущала тепло, идущее через неё.

— Тут ты права. Мы не знали такого горя, как вши, пока не вошли в человеческие деревни.

Я приподняла бровь и действительно испугалась. А потом впилась взглядом в Малашку, вспоминая, чесалась она, или нет. Девка подскочила с лавки, на которой сидела, делая вид, что чего-то шьёт, и выскочила на улицу.

— У неё что вши? — выдала я.

У меня мгновенно всё тело зачесалось. Всё зазудело. Особенно голова, и руки, и шея, и… всё в общем!

— Нет у неё заразы никакой, — прорычала бабка и полезла на печь. Вот только теперь меня грызли сомнения. Мой взгляд упал на Иорана.

— Её гребни не бери, на одно место не ложись головой. Собственно, я поэтому и шкуры наши принёс.

Ну ё-моё!

Внутренне я содрогнулась. Взрослая девка и со вшами!

С баней во дворе! Где это видано! Позорище! А ещё мужика ей подавай.

Зверинец с головы выведи сначала, а потом глазки строй и задом виляй.

— И ты её ещё на руки брал! — простонала я.

— Так и заметил, на чёрном волосе личинки хорошо видно, — пробормотал мой перевертыш.