Невеста чудовища

— Как скажешь, — скрипуче хохотнул Гелсарт. — Раз уж у тебя сегодня хорошее настроение, позволь узнать, как поживает НАША невеста?

Зэйну показалось, что его сейчас разорвет к чертям, но Гелсарт смотрел на него слишком пристально, чтобы позволить себе сорваться.

— Хорошо поживает. Как видишь, я остыл, стараюсь не пугать ее. Теперь осталось приучить себя к мысли, что мне придется с ней спать. А это непросто, поверь, — проговорил он, пряча взгляд за бокалом синего стекла. — И кстати… Что в ней особенного, что ты так завелся, отец? Зачем она тебе нужна?

Тон был доверительный, но если он думал усыпить бдительность Гелсарта, то надеялся зря. Тот усмехнулся:

— Какая тебе разница, сынок?

Пришлось подавить досаду, Гелсарт явно не собирался выдавать свои тайны. Тогда Зэйн решил разговорить отца, надеясь все же выудить частички правды.

— Ну все-таки, меня это тоже как-то касается, — проговорил он с легкой обидой в голосе. — Любопытно, что такого про нее сказал Оракул?

— Оракул сказал, она принесет потомство.

— Это я уже слышал. Может, скажешь что-то новое?

Гелсарт издевательски засмеялся:

— Поверь, это единственное, что тебя касается. И я очень надеюсь, что твой дружок не подведет.

Он все еще смеялся, когда Зэйн спросил в лоб:

— Как умерла моя мать?

Гелсарт испытывал чудовищную досаду и разочарование. Когда он получил это приглашение от сына, внутри как будто дрогнули струны. Он весь зажегся предвкушением. Тем неприятнее оказался удар.

Мальчишка с вальяжным потягивал вино, смотрел ему в глаза и хитрил. Несложно было понять, что его расслабленное веселье всего лишь маска, за которой ощущался неизвестно откуда взявшийся внутренний стержень.

В последнее время сын вел себя вызывающе, выказывал неповиновение, однако этому Гелсарт мог найти объяснение. В конце концов, Зэйн не совсем человек, в большей степени он животное, самец. Самцы во время гона всегда проявляют агрессию. И потому Гелсарт хоть и был раздражен его строптивостью до предела, решил дать время ему время и подождать результатов.

А вместо результатов тот сидел напротив и лгал ему в глаза.

Ему? Злобный хотот раздался в душе владыки.

Более того, мальчик задавал вопросы. Как будто это его как-то касалось. Ему всего-то нужно пару раз переспать с девчонкой, а дальше не его забота, что с ней и приплодом будет! Удел чудовища сидеть в этом подземелье на всем готовом, рвать в клочья смертников, и этим создавать ему Гелсарту великую и ужасную славу.

Вопросы он будет задавать. Капризный щенок. Животное!

Однако сейчас, глядя на сына, Гелсарт понимал, что тот изменился. Это было заметно даже внешне, Зэйн неуловимо повзрослел за последний месяц. Как будто сменил кожу. Хочет помериться с ним силами? Властителю было смешно.

Он только собирался напомнить, что…

— Как умерла моя мать?

Резко.

По инерции Гелсарт еще продолжал смеяться. Кажется, он недооценил мальчишку. Что-то черное взбаламутилось в душе властителя, когда он смотрел в глаза сына, посмевшего бросить ему вызов.

— Она была казнена за измену, — холодно проговорил он.

Жестокая ухмылка искривила рот властителя. Он смотрел в застывшие, наливающиеся гневом и болью глаза Зэйна, как бы говоря: хочешь играть со мной во взрослые игры? Гелсарт готов был поиграть.

— Какая измена? — выдавил наконец Зэйн. — О чем ты, отец?

— А что по-твоему я должен был подумать, когда увидел покрытого чешуей ребенка? — зло процедил Гелсарт, подавшись к нему торсом.

Со стуком поставил сой бокал на стол и рыкнул:

— И не тебе, чудовищу, меня судить.

Надолго повисло тяжелое молчание. Зэйн едва мог дышать, словно у него раскаленный кол застрял в груди. Отец бил безжалостно и точно.

Это ведь он ЧУДОВИЩЕ. Если вспомнить, скольких несчастных он растерзал в животной ярости. пока научился владеть собой… С трудом протолкнув воздух в легкие, Зэйн наконец заговорил:

— Я слышал, странствующий жрец в первый раз посетил тебя в день моего рождения. Что тогда сказал Оракул?

Гелсарт, до того пристально смотревший в его глаза, отвел взгляд. Потом медленно протянул руку за своим бокалом и проговорил, отпивая вино:

— Что ты мой сын. И что родился таким из-за проклятия.

Впервые он ничего не мог прочесть в глазах сына. Тот словно скрылся от него за непроницаемой завесой. Возвращаться мыслями в тот день было неприятно, властитель ощерился вспоминая свою неукротимую ярость при мысли, что какая-то тварь посмела ЕГО проклясть. Он залпом допил вино и сказал:

— Оракул предрек, что у меня больше не будет детей. И добавил «В наказание за…»

— В наказание за что?

— Этого я уже не услышал. Снес ему голову.

— Снес голову?

— Да! Никто не смеет вторгаться в мою спальню! Никто не смеет судить меня.

— Ты убил странствующего жреца?

— Нет, — ответил Гелсарт, уже смягчаясь. — Мерзавец ускользнул от меня.

Вопрос повис в воздухе, но так и не прозвучал. Гелсарт понимал, о чем Зэйн хочет его спросить. Он и сам иногда задавался этим вопросом. Не боится ли властитель наказания свыше? Нет. Пока жив, он ничего не боялся. Бог? Гелсарт не верил в Бога. И в смерть свою не верил тоже. Потому нечем было его напугать.