Невеста Дерини

Сказать по правде, я был бы счастлив, если бы милорд Келсон наконец остановил свой выбор на ком-то из них, чтобы прочие несчастные смертные могли, наконец, вздохнуть спокойно.

Келсон знал Сирика с самого детства, хотя и не слишком близко, и в силу этого давнего знакомства тот мог позволить себе некоторые вольности с гвиннедским королем. После того, как они отплыли с острова Орсал, Келсон всячески старался выбросить из головы мысли об Аракси, предпочитая не распылять свое внимание, в то время как ему угрожает несомненная опасность в Торенте, — но он прекрасно понимал, что пытается сказать ему Сирик. В орсальском семействе мужчины всегда были горячими и темпераментными, они женились рано и производили на свет многочисленное потомство. Лишь совсем недавно Келсон осознал, наконец, что его собственное сдержанное отношение к браку во многом может портить жизнь тем, кто ниже по статусу.

— А есть ли у вас уже кто-то на примете? — полюбопытствовал он с улыбкой, стараясь, чтобы вопрос его прозвучал по возможности небрежно.

Сирик деланно зевнул, прикрывая рот ленивым жестом. Затем устремил взор на мерно движущиеся весла, старательно делая вид, будто, на самом деле, ему совершенно все равно.

— Ну, что касается моих кузин из рода Халдейнов, то они уже заняты, — объявил он веселым тоном. — Ришель в конце лета отправится в Меару, а Аракси, должно быть, выйдет за Куана Ховисского; он ухаживает за ней уже много лет. Одно время я имел виды на его кузину, принцессу Гвенлиан, но она станет королевой Лланнеда, если ее у брата не будет наследников, а для меня это может оказаться большой проблемой. Ведь рано или поздно я стану править Тралией, и потому не смогу жить в Лланнеде вместе с ней, точно так же, как и королева Лланнеда едва ли могла бы переехать в Тралию ко мне…

Сейчас я подумываю о Ноэли Рэмси — хотя, конечно, лишь в том случае, если вас, государь, она не интересует. До меня доходили слухи, что вы ждете лишь свадьбы ее брата и Ришель, после чего должна последовать помолвка.

— В самом деле, ходят такие слухи? — полюбопытствовал Келсон, в душе жалея Сирика, которому не достанется ни одна из перечисленных им принцесс.

Сирик смущенно отвел глаза.

— Должно быть, вы считаете меня глупцом, — пробормотал он. — На самом деле, есть несколько девушек рангом пониже, которыми я мог бы увлечься… Для меня не имеет большого значения, бедна она или богата. Так как, вы не дадите мне даже намека?

— увы, нет, — отозвался Келсон, надеясь, что слова его прозвучали достаточно решительно. — Сперва я должен убедиться, что Лайем благополучно воссядет на престол, а лишь после этого подумаю о женитьбе.

При первой же возможности он извинился и оставил обоих своих спутников, перейдя на нос корабля, где долго стоял, глядя, как стелется волна за бортом, пытаясь представить себе лицо Аракси, но вместо этого воображая лишь лик Росаны.

Лень тянулся бесконечно, душный и мучительный. В воздухе не ощущалось ни малейшего дуновения, и судя по всему, в ближайшее время ничего не могло измениться; на веслах моряки выдерживали ровный ритм под медленный гипнотический барабанный бой, пульсирующий, точно сердце самой земли. Чуть погодя, Келсон присоединился к своей свите под огромным пологом и там, через силу, заставил себя поесть немного хлеба и оливок и выпил охлажденного фианского вина, но было слишком жарко для полноценной трапезы. На левом берегу, выгибавшемся огромным полумесяцем, насколько хватало глаз, тянулись бесконечные золотые поля пшеницы, над которыми мерцал разогретый воздух.

В самое жаркое время дня Келсон вместе со свитой дремал на подушках под пурпурным пологом, в то время как слуги овевали их опахалами из перьев.

Лишь ближе к сумеркам поднялся слабый ветерок, и его оказалось довольно, чтобы слегка унять жару и надуть паруса, но недостаточно, чтобы дать отдых гребцам. Тем не менее, сейчас флотилия поплыла гораздо быстрее, и за несколько часов, остававшихся до ночной стоянки, преодолела значительное расстояние.

Они бросили якорь на середине реки, и от города на побережье вскоре отплыла целая стайка озаренных факелами лодок, причем люди, сидевшие в них, единым слитным хором пели какую-то песню.

Хотя Келсон не понимал ни единого слова, он догадался, что слышит радостный приветственный гимн. Лайем, слегка повеселевший и оживший от вечерней прохлады, встал у борта рядом с Келсоном, жадно взирая на окружившие их лодки и время от времени приветственно вскидывая руки, когда его подданные принимались бросать в воду гирлянды цветов.

— Это песнь благословения и приветствия, — поведал он Келсону со счастливой улыбкой и помахал рукой миловидной девушке, сидевшей в одной из лодок, которая пустила по волнам венок бледно-розовых цветов. — Признаюсь честно, что помню лишь мелодию, а не слова, и на таком расстоянии не могу их различить, но… — Он закусил губу, чтобы не выдать своих чувств. — Я даже представить себе не мог, как скучаю по дому, — промолвил он тихо. — Мне остается лишь надеяться, что я стану для этих людей настоящим королем.