Невеста для босса

И мир перевернулся, окунув в жаркое марево…

Через некоторое время я бегала по приемной и приводила в порядок расхристанную одежду, не зная, куда девать глаза.

– Ужас, какой ужас, прямо на работе! – причитала я. Щеки горели, хоть прикуривай. – Посреди бела дня, в приемной… О господи-боже…

– Моя секретарша – бесстыдница! – поддакивал Руслан, привалившись к краю стола и сложив на груди руки. Опрятный и полностью одетый. – Соблазнила бедного босса прямо на своем столе. Какой разврат! Я ее уволю!

– Это ты во всем виноват! – Я остановилась и сердито уставилась в синие глаза, в которых не было ни капли раскаяния, только веселье. – А если б кто-нибудь зашел? Ой, мамочки!

Я снова забегала кругами, представляя себе картинки одна страшнее другой.

– Я запер дверь, – беззаботно отозвался босс и ласково добавил: – Василиса-стесняшка…

Мог бы и раньше сказать! Я с облегчением выдохнула и наконец подошла к зеркалу. Оттуда смотрело встрепанное существо с пьяными глазами и предательским румянцем во всю щеку, которое просто просилось под холодный душ. И как такое людям показывать?

Так. Волосы расчесать, глаза опустить, а румянец… Ну, может, мне просто жарко.

– Ну что, домой? – предложил Руслан, и я тут же согласилась.

Все, что могли, мы тут уже натворили. Продолжить, пожалуй, лучше дома…

В лифте ехала целая толпа народу, хотя рабочий день уже давно закончился. Трудовым рвением их всех накрыло, что ли? Я упорно смотрела в пол, так что окружающим была видна лишь моя макушка, а по ней не определить, чем ее хозяйка только что занималась. Руслан держал меня за руку, а я не возражала. Все равно в толчее никому не видно. Да и вообще я, считай, здесь уже не работаю. А так, жениху помогаю. Это меня приободрило, и, когда мы вышли из лифта, я и не подумала расцепить руки. Идти, уцепившись за большую ладонь, мне ужасно нравилось. Было уютно и надежно, словно я теперь под защитой кого-то сильного и ничто в этом безумном мире мне не грозит. Мы спустились по ступенькам и уже собирались свернуть к парковке.

– Это еще что, – пробормотал вдруг босс.

Я даже понять ничего не успела, как Руслан резким рывком дернул меня за руку, сделал шаг вперед, толкнув меня к себе за спину.

Дальше все было как в замедленной съемке, словно каждое мгновение бесконечно растянулось.

Я помню, как изумленно уставилась в его спину, не понимая, что на него нашло и почему он толкается, а в следующее мгновение услышала громкий хлопок. И увидела, как Руслан стал неуклюже заваливаться назад. Машинально выставила вперед руки, но, разумеется, не смогла удержать. Мы так и рухнули на асфальт вместе. Ударенный локоть прострелило болью, упавший на меня Руслан показался странно тяжелым. Его голова неподвижно лежала у меня на груди.

– Что случилось? – начала спрашивать я, приподнимаясь на локтях.

Но не договорила, растерянно наблюдая, как по белоснежной рубашке Руслана расползается ярко-красное пятно. Это что, кровь? Откуда…

Между тем вокруг стали собираться люди, до моего слуха донеслось: «Стреляли…», «Убили…»

И вот тогда-то я все поняла. Обхватила Руслана обеими руками. И закричала истошно, срывая голос.

Все дальнейшее было как в тумане: вой сирен полицейской машины и скорой помощи, какие-то люди, спешащие к нам. Усатый дядька что-то говорил, пытаясь разжать мои руки, рядом второй совал какую-то гадость в нос. Носилки. Для Руслана. Для моего Руслана. Он на носилках, бледный, как та рубашка, на которой расплывалось багровое пятно. В губах ни кровинки. Спасите его, пожалуйста, спасите… Я не могу без него, просто не выживу. Усатый отпихивает, нельзя, мол. Нет! Я с ним, я его не оставлю, только не сейчас. Руки липкие от крови, с локтя течет. Усатый увидел: «Вы ранены?» Да-да, я ранена. Господи, лишь бы в машину пустили. Сзади обрывки фраз, опросы свидетелей. «Вышел оттуда», «выстрелил», «убежал»… Полицейский что-то спрашивал у меня, я вырывалась. Потом, все потом. Какая, к черту, разница, кто стрелял. Главное, чтоб он выжил, и нет сейчас ничего важнее. Усатый говорил полицейскому: она ранена, потом допросите. Да-да, потом. Наконец я внутри, дверца захлопнулась, взвыла сирена, поехали. Дикая скорость, машину бросает из стороны в сторону, медики что-то делают с Русланом, пикают приборы. Я замерла в углу, боясь шевелиться.

– Можем не довезти…

Нет! Довезите, пожалуйста, довезите…

Больница, бегом за каталкой. Скорее, миленькие, скорее. Полупрозрачная дверь захлопнулась, разрубив нас на части. И нет теперь нас. Есть он – там, за дверью, под слепящим светом, между жизнью и смертью – и я – в коридоре, сжалась в скулящий комок.

Как, как такое могло случиться? В это невозможно было поверить. Ведь только что в офисе… «Я соскучился», и гладкая щека под губами, и кольцо сильных теплых рук. И синие-синие глаза, полные смеха: «Моя секретарша – бесстыдница, я ее уволю!» И моя ладонь в его руке… А теперь я тут, а он там. И ничего нельзя сделать, ни-чего. Господи, нет ничего страшнее бессилия и невозможности помочь…