Невеста для Дракона

— Ты считаешь меня настолько глупой и самовлюблённой, чтобы поверить в любовь бессмертного к смертной? Что демоны вообще способны любить? Да и будь она настоящей, твоя любовь, не её я хочу — я хочу домой! Вернуться к себе — вот мой счастливый финал.

— В таком случае у твоей истории, увы, его не будет. Или, — он улыбнулся с хищной кошачьей мягкостью. — Или всё будет не так, как ты предполагаешь, ведь вернуться к себе можно по-разному.

Его взгляд был долгим, знающим, и манящим. Будто внутри огненной лавы его глаз начал действовать магнит, грозя уловить, а быть может и вытянуть из неё душу.

— Я не понимаю…

— Всё ты понимаешь! — перебил он её. — В сердце твоём уже есть ответы, которых нет в твоей голове. «Слава храбрецам, которые осмеливаются любить, зная, что всему это придёт конец! Нищие, безоружные люди сбрасывают королей с престола из любви к ближнему своему. Из-за любви к Родине солдаты попирают смерть ногами, и та бежит от них безо оглядки. Мудрецы поднимаются в небо и бросаются в самый ад из-за любви… а я, на свою беду — бессмертен!».

— Что это?

— Цитата. Очень точно отражающая суть всего, что когда-то случилось с одним из ангелов, осмелившихся полюбить простую смертную и променявшего на неё крылья, а взамен получившего лишь тлен и прах.

Идеально белое лицо Андриаса казалось в этот момент бесстрастным.

— Я не понимаю, что вы хотите сказать… — начала, было, Ирина, но смолкла, растворяясь в огненном зелье, плещущемся вокруг чёрных зрачков его глаз.

— Отлично ты всё понимаешь. Пусть твоё сердце и твой разум ничего не помнят, твоя душа не могла всё позабыть.

— Моя душа? Она-то здесь при чём? Не трудно сообразить, что сейчас последует сентиментальная история о прошлом.

— Последует. Я любил тебя в одном из твоих прошлых воплощений, а ты отвечала мне взаимностью.

— Звучит как идиллия, — с сарказмом протянула Ирина. — Но что же случилось потом?

— Потом ты погибла, а я ждал твоего возвращения семьсот восемьдесят лет. Согласись, это заслуживает внимания?

— Наверное, — кивнула Ирина, — наверное имеет, если веришь в это.

— Что мешает тебе верить?

Андриас приблизился на расстояние слишком близкое, чтобы не быть интимным. Ирина ощутила прикосновение прохладных белых пальцев, прочертивших линию её скул, скользнувших по губам.

— Вы просто играете со мной… в свои… драконьи игры… — дрожа, проговорила она, вновь теряясь, не в силах понять саму себя: нравится ли ей то напряжение, что витало между ними сейчас или нет?

Бархатная тьма ночи. И алые зрачки лютого хищника, не знакомого с нежностью. Страшно. Волнующе. Хочется верить, хоть и понимаешь, что между ланью и волком только один исход и возможен. Любовь проклятых несёт за собой смерть так же верно, как летняя гроза — удар молнии.

— Какого это чувствовать себя бессмертным? — полушёпотом спросила Ирина.

— Рядом со смертным? Мучительно больно. С первой встречи знать, что разлука неизбежна, что тот, в ком заключён для тебя весь мир, уйдёт. Он уже медленно ускользает с каждым часом, с каждым днём. Десятилетия медленно, но верно выпивают их него всё соки, и он истаивает, превращаясь в корректуру на самого себя — того, прежнего, кого ты полюбил когда-то. Его кости делаются тоникими и ломкими, косы редеют, лицо покрывается морщинами. Даже светоч разума постепенно угасает. Глядя на руины всего, что осталось, ты понимаешь, что где-то там, за всем этим тленом, по-прежнему теплится душа… та единственная душа, что способна озарить твой одинокий путь. А потом ледяной ветер заставляет и её погаснуть. Тогда не остаётся ничего.

Их обступила тишина. Легла на плечи свинцовой тяжестью. Тихо. Так тихо, что, казалось, сам воздух уснул и медленно оседает вниз.

Андриас тяжело вздохнул:

— Любить страшно, правда, человеческие детёныш? Но иногда желание заставляет забыть о расплате.

Ирина вздрогнула, когда губы Дракона осторожно коснулись её виска. Вопреки всему, что она узнала, он казался живым и тёплым, и её мучительно к нему потянуло. Захотелось стать покорной и довериться его рукам. Желание прильнуть к нему, затихнуть в его объятиях было непреодолимым.

Близость Дракона-демона вопреки голосу разума наполняло Ирину желанием, от которого кружилась голова.

Забыть свои опасения. Забыть мрак и безысходность своего положения. Закрыть глаза и не противиться его белым рукам, зарывающимся в её волосы, ласкающим сначала шею, потом спину…

Когда его губы прикоснулись к её шее, к ключице, туда, где бьётся синяя жилка, Ирина вздохнула и бессознательно откинула голову.

— Ирэн, — выдохнул Дракон, как люди выдыхают в свой предсмертный час, и с жадностью впился в её губы.

Вокруг всё поплыло. Остался лишь восторг от прикосновения влажных губ.