Невеста для фейри. Зеркало Оберона (СИ)

Сидхе наколдовал мне тяжелые цепи, прочно сковавшие ноги и руки и, ухватив за плечо, втащил в облако холодного тумана. Мы оказались в комнате, стены которой были покрыты толстым кристально чистого льда. Откуда-то из-под потолка летели снежинки, устилая пол безупречным белым ковром. В центре помещения стояло то самое зеркало, с которого и начались мои неприятности. Сидхе подвел меня к нему и толкнул в зеркальную гладь. Мне показалось, на миг я перестала дышать, пролетая, словно бы сквозь толщу ледяной воды.

Но через миг я смогла вдохнуть. Поднялась, потирая ушибленное бедро, и обнаружила, что попала в зазеркалье. Вокруг была такая же комната с таким же зеркалом. Разница была лишь в том, что здесь не было снега, и все вокруг виделось словно в черно-белом фильме, даже я сама. Цветным пятном было лишь зеркало, служившее окном в реальность. Я видела, как Ардал еще раз острозубо оскалился и растаял туманным облаком, возвращаясь к своему королю.

Цепи громко звякнули, когда я прикрыла лицо ладонью, сцедив в нее горький смех:

— Сидеть тут вечно: вот твоя судьба, Эйлин Лоран! Хотя, что уж там? Ты не Лоран и даже не Даффи: у тебя вообще фамилии нет! Зато ты внучка Мэб, чертовой королевы Воздуха и Тьмы, и за это теперь заперта! Вот уж воистину: "отцы ели кислый виноград, а у детей на зубах оскомина"! В чем же моя вина, мой король? Ведь я всего лишь хотела жить! — вскочив, я собрала цепи в горсть и ударила ими по зеркалу, потом снова и снова. Я отчаянно колотила ими в гладкую твердь, на которой даже царапины не осталось.

Волна гнева схлынула так же неожиданно, как появилась. Ныли мышцы, немилосердно саднили пальцы, содранные о цепь, металлические браслеты которой до онемения морозили запястья и лодыжки. На глаза навернулись предательские слезы, прочертив теплые дорожки на щеках.

Разве виновата я, что родилась с кровью этой садистки в жилах? Оберон взошел на трон и завладел двумя дворами. Теперь эта развратная ледышка и не вспоминает, кто вытащил его из зеркала. Влюбилась, пожалела, поверила, что клятва защитит меня от коварства… дура. Использовал, добился власти и бросил при первом же подходящем случае.

Всхлипнув, утерла слезы рукавом и поднялась.

Хватит ныть. Надо думать, как выбраться. Поднялась, намереваясь досконально изучить свою темницу. Но вдруг услышала знакомый издевательский голос:

— Где же наша королева? Кто-нибудь знает, где правительница всея Сидхейма, а? Ах, вот она! Сидит в зачарованном зеркале и, кажется, льет горькие слезы? Прелестная картина. Неужели ты всерьез решила, что Оберону нужна полукровка? — огненная фея рассмеялась, склонив голову набок.

— На мне он, по крайней мере, женился, а вот тебя забраковал — ответила я в том же тоне.

— Язвишь?

— Стараюсь — я ослепительно улыбнулась, отвесив шутовской поклон.

— Ничего, скоро спеси у тебя поубавится. Я, знаешь ли, пришла не просто так. Хочу сообщить тебе новость, после которой ты прольешь больше слез, чем воды в королевском пруду!

— Во мне столько нет. Может, принесешь пару ведер?

— Так вот, Эйлин, твой горячо любимый Оберон оскорбил меня и потому проживет недолго. Сейчас он скачет во главе войска и думает, что за спиной его меч Нуаду. Да-да, тот самый, от которого никто не может уклониться, чей удар никто не может отразить. Меч, несущий победу любому, кто возьмет его в руки. Его Величество пока не знает, что уехал с фальшивкой в ножнах. Я уже представляю, как самонадеянно он кинется в самую сечу, как его окружат враги. Оберон начнет биться с ними, возможно, даже убьет парочку. Потом кто-то из фоморов уклонится от меча, затем кто-то отразит удар щитом и в один прекрасный миг короля сразит кто-то из уродцев Хаоса! Пусть умирая, выплеском своей силы он заберет с собой пару сотен врагов, только этого сражения ему все равно не пережить!

Я слушала Файбалу и с изумлением понимала, что вопреки здравому смыслу, моя обида на короля отступила на второй план. Теперь моим сердцем владела тревога. Я продолжала любить своего тюремщика, несмотря ни на что. Ни отсутствие гламора, ни предательство не могли уничтожить мою любовь к нему.

Как тревожно бьется сердце, как холодеет душа при мысли, что скоро угаснут дивные глаза, в которых лазурь смешалась с серебром! Это удивительно и, наверное, даже неправильно, но я еще люблю моего короля. Но до чего же горько, что он готов поверить в мое предательство, в то, что я отнесусь к нему так же, как Мэб!

Я должна что-то сделать… только что я могу, пока заперта здесь? Желая потянуть время и хорошенько позлить огненную фею, ответила:

— Странно, что тебя не взяли на войну. Неужели ты спряталась как трусливая курица, а, Файбала? Должно быть, у короля не было времени тебя искать, а, вернее, он о тебе и не вспомнил. Бедняжка, для тебя даже смерть Оберона ничего не изменит, ведь сама земля сочла тебя недостойной.