Невеста для графа

Хью тоже жалел о том, что отца с ними не было. Будь он жив, ему не пришлось бы тратить силы и время на то, чтобы спасти их идущий ко дну семейный корабль. Впрочем, корабль едва не затонул именно по вине Джошуа. И едва ли он мог бы хоть чем-то помочь своей жене и детям.

– И как скоро ты намерен… это сделать?

– В ближайшие две недели, я надеюсь.

Мать болезненно поморщилась.

– Так скоро?

Но у Хью не было выбора. К тому же он ничего не имел против этого брака. Видит бог, он хотел Элизу как женщину, и у него имелись все основания надеяться на то, что они будут жить в мире и согласии. Но мать и сестры с их нелепым снобизмом, так же как и самодовольная ухмылка Эдварда Кросса, все это выводило Хью из себя. Выводило настолько, что хотелось рвать и метать. Он чувствовал себя не просто пешкой в чужой игре, а расходным материалом, которым беззастенчиво пользуются, а потом выбрасывают за ненадобностью.

Но Хью и на сей раз стерпел обиду – должен был стерпеть – и ответил:

– Так скоро, как только смогу.

Глава 13

Теперь уже у Элизы не было причин спорить с отцом, когда тот намекал на интерес к ней со стороны графа. Не было ни причин, ни желания спорить. Более того, она очень охотно – почти во всех подробностях – рассказывала отцу о том, как прошел ее визит к графине. Разумеется, отцу не обязательно было знать о том, что лорд Гастингс целовал ее и прикасался к ней. Миссис Эптон, ее школьная наставница, пришла бы в ужас, узнав, что Элиза позволила мужчине такие вольности. Папа жадно ловил каждое ее слово и с улыбкой кивал, когда она говорила о красоте леди Гастингс, о ее доброте и превосходном качестве графского чая. Выслушав рассказ дочери, он с шутливым упреком сказал:

– Я же тебе говорил, что он тобой восхищается. Признай, что я был прав.

Элиза рассмеялась.

– С удовольствием признаю свою ошибку. Я… Мне он очень нравится, папа.

Эдвард Кросс внимательно посмотрел на дочь.

– Говоришь, очень нравится? Примерно как клубника со сливками? Или как твоя дворняжка?

– Больше, чем клубника, но меньше, чем Вилли.

Отец невольно поморщился, а Элиза, скорчив рожицу, показала ему нос и снова засмеялась.

– Папа, ну ты же знаешь, как я люблю Вилли!

– А как насчет Гастингса? – Отец вопросительно приподняв бровь. – Ты могла бы его полюбить?

Элиза прикусила губу. Ей тотчас же захотелось сказать «да», но потом она подумала о том, что, в отличие от Вилли, которого знала без малого год, Гастингса она впервые увидела всего несколько недель назад. К тому же, если любовь собаки легко завоевать с помощью еды и ласки, с лордом Гастингсом все было намного сложнее. Граф ни разу не сказал, что любит ее. Даже о том, что она ему небезразлична, ни разу не упомянул. Но зато попросил разрешения приезжать к ней. И целовал ее. И еще сказал, что хочет сделать так, чтобы она обезумела от наслаждения. Любовь и наслаждение не одно и то же. Разница очевидна. Но, с другой стороны, она ведь тоже не говорила графу о своих чувствах.

– Думаю, что да, – пробормотала Элиза, отвечая на вопрос родителя.

– Вот и хорошо, – облегченно вздохнув, сказал отец. – На днях этот парень намекнул мне, что хочет обсудить со мной нечто более важное, чем наши коммерческие дела.

– Он хочет на мне жениться?.. – пролепетала Элиза.

Губы отца дрогнули – словно он пытался сохранить серьезное выражение лица.

– Боюсь, что так, Лилибет. Так как же мне быть? Послать его ко всем чертям?

– Нет! – вырвалось у девушки.

Отец тихо засмеялся.

– Тогда получается, что я должен дать вам мое благословение?

– Да, – осипшим от волнения голосом ответила Элиза. – Если он попросит моей руки.

– Не переживай, попросит, – со спокойной уверенностью сказал отец. – Непременно попросит.

И Элиза, вопреки здравому смыслу, начала верить в это. Она рассказала своим подругам о возможных скорых переменах в своей жизни. Софи одобрила ее выбор, сообщив, что лорду Гастингсу везет в картах и что это хороший знак. Она засыпала Элизу вопросами – ей было интересно все, что касалось их с графом знакомства и дальнейшего развития отношений. Выяснилось, что Софи и сама влюблена. Неприятное происшествие в игорном клубе оказалось для Софи не таким уж неприятным, поскольку, не случись той «неприятности», Софи не влюбилась бы в герцога. А по собственному признанию Софи, она никогда не была так счастлива, как сейчас, даже если герцог на ней и не женится.

Порадовалась за Элизу и Джорджиана. Когда Элиза, выйдя из экипажа, направилась в парк, где они договорились встретиться, подруга бросилась ей навстречу, не обращая внимания на негодование леди Сидлоу.

– Ты должна рассказать мне все, – непререкаемым тоном заявила Джорджиана, взяв Элизу под руку, и они направились в сторону Мола.