Невеста для графа

– Я мечтал об этом постоянно, – жарким шепотом проговорил Гастингс. – Мечтал с того вечера на балу. Я думал о вас и… – Он снова стал ее целовать. Ладонью граф опирался о столешницу, и рука его находилась в непосредственной близости от колена Элизы. Она же подвинулась поближе к краю – поближе к нему. Тогда, на террасе, они были так сказочно близки… И ей хотелось повторения.

Граф хрипло застонал и провел ладонью по ее прикрытым юбкой коленям.

– Вот так, умница… – невнятно пробормотал он, раздвигая бедром ее ноги.

Элиза была девственницей, но не могла не понимать, что происходит. Ведь она кое-что знала об интимных отношениях. Хотя, разумеется, ей приходилось полагаться на сведения, полученные от подруг. А если она чего-то не понимала, то не стеснялась задавать вопросы. Не так давно она стала думать, что все эти сведения ей никогда не понадобятся, но именно сейчас они оказались весьма кстати. Схватив графа за полы сюртука, она посмотрела ему прямо в глаза и сказала:

– Вы ведете себя слишком дерзко, сэр.

– Вы так думаете? – Его темные глаза тускло поблескивали. Одну руку он положил ей на бедро. – Хотите, чтобы я перестал вести себя дерзко?

Элиза судорожно сглотнула.

– Нет, не хочу.

– И все же мне следует остановиться, – сказал граф со вздохом, но при этом поглаживал ее ладонью по спине. – Ведь если я не остановлюсь сейчас, то не остановлюсь вообще. – Обхватив ладонями ее лицо, он продолжил: – Если я не прекращу сейчас, то захочу свести вас с ума, чтобы вы умоляли меня не останавливаться. Я мечтаю свести вас с ума… Я хочу, чтобы вы обезумели от наслаждения.

«Поцелуй меня, поцелуй!» – мысленно умоляла Элиза. Ах если бы усилием мысли она могла заставить графа сделать это! Но он не стал ее целовать. Медленно, словно нехотя, он убрал руки, затем приподнял Элизу со стола и поставил на ноги. И только тогда поцеловал. Осторожно и нежно.

Распаленная желанием, Элиза уставилась на графа, и в глазах ее было разочарование.

– Я скотина, – пробормотал Хью. – Вы должны дать мне пощечину.

Элиза молча покачала головой. Нет, никогда. Во всяком случае, не тогда, когда она так страстно его желала. Более того, она с каждым днем все сильнее в него влюблялась…

– Ваша карета ждет, – со вздохом сказал Гастингс. – Хотел бы я…

– Чего бы вы хотели? – спросила Элиза.

Она до сих пор не могла поверить в происходящее. «Неужели все это правда? Вот сейчас он покачает головой и попятится с гримасой отвращения… Попятится, презирая себя за то, что целовал невзрачную простушку сомнительного происхождения», – в страхе подумала девушка.

А граф ласково ей улыбнулся и проговорил:

– Я хотел бы, чтобы мы могли дольше побыть вдвоем. Пойдемте, дорогая, – добавил он, предлагая ей согнутую в локте руку.

Граф проводил ее до кареты и помог забраться в салон. Когда лакей закрыл дверцу, Хью попрощался с ней, вежливо поклонившись, и не возвращался в дом, пока карета не скрылась из виду. Элиза смотрела на него, пока экипаж не свернул за угол, потом откинулась на обитое бархатом сиденье и радостно засмеялась. Она была безнадежно, по уши влюблена.

Хью не торопился подниматься к себе. Он хотел поцеловать Элизу, чтобы проверить, было ли случившееся на балу у Тейна просто временным умопомрачением. И вот сейчас, проверив, он пребывал в еще большем смятении. И ведь он едва не утратил над собой контроль…

Когда бурление в крови утихло, Хью пошел к матери и застал ее стоявшей у окна. Графиня смотрела на дорогу. Конечно же, она заметила, что гостья подозрительно долго добиралась до экипажа.

– Спасибо, мама, – сказал Хью, прикрыв за собой дверь.

Графиня обернулась.

– Я тебя не понимаю, Хью.

Пропустив слова матери мимо ушей, он спросил:

– Ну, как она тебе?

– Как ты и описывал. Приветливая, милая, немного робкая. Не красавица, но вполне миловидная и прекрасно одета, – неохотно согласилась Розмари. – Ты говоришь, она умеет танцевать и петь? Полагаю, это уже кое-что.

– Ее сад – настоящее чудо, – сказал Хью. – Она бы преобразила Розмари, если бы у нее появилась такая возможность.

Мать презрительно фыркнула.

– И по этой причине твой выбор пал на дочь заурядного спекулянта?

Не в первый раз Хью пришлось покорно проглотить незаслуженный упрек.

– Она и ее отец – разные люди, – повторил он.

– Эдит очень расстроена, – продолжила мать. – Бенвик ей все уши прожужжал насчет Эдварда Кросса, и она отказалась принимать участие в чаепитии. Ты знаешь, что Генриетта всегда следует примеру старшей сестры. Надеюсь, у тебя есть веские причины для того, чтобы навязывать нам, твоим самым близким людям, эту девицу.

Хью тяжело вздохнул. Чего стоила утренняя слезливая истерика Эдит! Да еще и этот Бенвик…

– Мама, скажи, ты бы так же реагировала, если бы я стал оказывать знаки внимания одной из сестер Тейн?

– Разумеется, нет! Мы же их знаем…

– Со временем ты узнаешь и Элизу. Приложи к этому хоть немного усилий, мама. Я уверяю тебя, она того стоит.

В глазах графини заблестели слезы.

– Жаль, что твоего отца с нами нет. Он бы тебя образумил!