Невеста для графа

– Ты хочешь, чтобы я принадлежала только тебе? – зарумянившись, спросила Элиза.

Да, он так хотел. Ему раньше не приходило в голову об этом задуматься, но сейчас…

– Да, именно так, – ответил Хью.

– Что ж, тогда… – чуть осипшим голосом протянула Элиза и деликатно покашляла. – Но ты никогда раньше мне этого не говорил.

«Я никогда прежде так и не думал», – мысленно ответил Хью.

– Не говорил, а теперь вот сказал. Сегодня.

Хью громко свистнул, и Вилли тут же повернул голову, навострив уши. На ветру его длинная шерсть развевалась и была похожа на львиную гриву. Хью еще раз свистнул, и пес со всех ног бросился к нему с палкой в зубах. Хью вырвал ее из пасти пса и забросил подальше. Вилли, понятное дело, помчался за палкой.

– Разве мужчина не вправе провести один день наедине с женой?

– Да, конечно, – в смущении краснея, ответила Элиза. – Просто все это так неожиданно… И…

«И так на меня не похоже», – подумал Хью. Ведь до сих пор он не старался выкроить время именно для нее. После свадьбы он ни разу не изменял своим привычкам, и возможность проводить время с Элизой воспринимал как нечто само собой разумеющееся. При этой мысли ему вдруг сделалось ужасно стыдно.

– Да, обычно я так себя не веду, – сказал он. – Но сегодня мне отчего-то захотелось провести день с тобой. Только с тобой.

Элиза посмотрела на мужа с удивлением – голос его звучал… как-то особенно. Хью ни разу не признавался ей в любви, но все чаще она улавливала в его словах нечто такое, что указывало на нежные чувства к ней. Впрочем, Джорджиана предупреждала ее о том, что среди титулованных господ не принято выражать свои чувства – тем более признаваться в них. Но Хью так часто и убедительно демонстрировал свою привязанность к ней, что требовать от него слов любви или даже мечтать о том, чтобы услышать их от него, – это, наверное, было бы глупо. В конце концов, произнести слова может любой, а вот доказать свои чувства поступками – далеко не каждый. А Хью уже все доказал. Возможно, супруги в семьях аристократов вообще никогда не признавались друг другу в любви.

Довольно долго они развлекались, заставляя Вилли бегать за палкой. Но Вилли наконец набегался всласть и даже устал – язык его вывалился, а бока часто вздымались (в отличие от Элизы и Ангуса Хью мог забросить палку очень далеко – к огромной радости пса).

Наигравшись, Элиза села на траву, а Вилли, устроившись у нее на коленях, принялся вылизывать лицо хозяйки. Она со смехом отворачивалась, но в конце концов была вынуждена подняться.

– Хватит, Вилли, – сказала Элиза, вытирая лицо платком.

Вскоре Ангус, который занимался лошадьми, пока супруги играли с собакой, взял Вилли на поводок и отправился вместе с псом исследовать окрестности.

– Я его понимаю… – в задумчивости проговорил Хью. – Ведь я, может, хотел того же. Впрочем, теперь мне никто не помешает осуществить свое желание, верно?

– Ты хочешь облизать мое лицо? – со смехом отозвалась Элиза.

– А что в этом особенного? – с озорной улыбкой спросил Хью. – Иди-ка сюда.

Элиза, завизжав, бросилась наутек, но далеко ей убежать не удалось.

– Моя! – крикнул Хью, приподняв ее над землей. – Вся моя! – И поцеловал ее в губы.

– Это куда лучше, чем нежности Вилли, – порозовев, заметила Элиза.

– Да? – Хью ухмыльнулся и повторил поцелуй. – Я рад, что тебе понравилось. Обещаю не останавливаться на достигнутом, но вначале надо перекусить.

Хью отошел к коляске и вернулся с одеялом и корзиной. Он расстелил одеяло на траве, а Элиза подняла крышку плетеной корзины и обнаружила там клубнику, запеченный окорок, предусмотрительно нарезанный тонкими ломтиками, хлеб, ароматный чатни и бутылку шампанского.

– Вот это пир! – радостно воскликнула она.

Хью сел на одеяло рядом с женой и, вытянув ноги, пробормотал:

– Так уж и пир… Просто перекусим немного. – Элиза достала клубнику, и Хью съел ягоду из ее из рук. – Не хватает только чая и пирожных. И еще – чашек, блюдец, вилок, ножей… и всего прочего. Собственно, ради этого мы и сбежали. Руками есть намного приятнее. Если ты, конечно не возражаешь.

– Нет-нет, нисколько, – ответила Элиза и подумала, что готова на любое предложение мужа, хотя вслух этого не сказала.

– Вот и хорошо. Видишь ли, я… – Казалось, Хью немного смутился. – В общем, я захотел тебя побаловать. – Он достал шампанское и откупорил его. – Ты так много трудилась над гостиной. Знаешь, тебе ведь удалось завоевать сердце моей матери.

– Правда? – Элиза встрепенулась и просияла. – Ах, я так на это надеялась. То есть я надеюсь, что она хорошо обо мне думает.

Хью наполнил бокал и протянул жене. Элиза с наслаждением пригубила. Шампанское днем – в этом было что-то сладострастно-греховное…

– Дорогая, когда я начал ухаживать за тобой, для моих близких это стало неприятным сюрпризом, но теперь все уладилось, – сказал Хью. – Я сам виноват, что они у меня такие: очень баловал.

Элиза же подумала о том, что муж, как всегда, чего-то недоговаривает: Впрочем, это не имело значения; она смаковала шампанское и разглядывала листок, только что упавший с дерева на одеяло рядом с ней.