Невеста для графа

– В твоих руках я мягче воска, – произнес он.

– Что ты имеешь в виду?

– Поверь, ничего плохого. Может перекусим?

И они принялись за окорок с хлебом и яблочным чатни – гордостью повара. Потом закусили клубникой и допили шампанское. При этом Хью рассказывал забавные истории про свою школу и свои школьные проделки, а также про шалости друзей. А Элиза поведала о том, как Софи и Джорджиана стали ей назваными сестрами. Рассказывала она и про свою жизнь в академии, рассказала и о том, как Софи чуть не выгнали из-за того, что она пыталась научить подруг сложению с помощью игральных карт.

Когда вернулись Ангус и Вилли, Хью поднялся и предложил Элизе прогуляться. Она кивнула, и они ушли, оставив паренька лакомиться тем, что осталось от их пира. Вилли, знавший, что и ему кое-что перепадет, растянулся неподалеку на траве.

День был ясный и солнечный, и Элиза, ладонью прикрыв от солнца глаза, пыталась рассмотреть Лондон, находившийся далеко внизу. При этом она то и дело улыбалась. Сегодня все ей казалось необычно ярким и ослепительным. А вся ее теперешняя жизнь походила на бесконечное кружение в вихре карнавала, и в этой круговерти ее прежняя жизнь в Гринвиче казалась ужасно далекой. Она почти не помнила себя прежнюю.

– Может, свернем в лес? – предложил Хью, заметив, что она смахнула пот со лба. – Солнце не слишком печет?

– Да, пожалуй, – сказала Элиза, и они свернули в лес, в приятную прохладу.

А потом они долго шли по тропинке, пока не вышли к ручью. Шагая вверх по его течению, они поднимались все выше и выше.

– Тебе надо было меня предупредить, и я бы надела ботинки покрепче, – задыхаясь от усталости, сказала Элиза. В этот момент она в очередной раз перебралась через поваленное дерево.

Хью лукаво улыбнулся.

– А мне нравится видеть тебя раскрасневшейся от быстрой ходьбы. Сними пелерину, будет не так жарко.

– Но мне не настолько жарко, чтобы…

Элиза прикусила губу, когда муж обнял ее за талию и шепнул:

– Сейчас будет.

Свободной рукой Хью уже развязывал ленты ее шляпки. Элиза загоралась как свечка всякий раз, когда он к ней прикасался. Расстегивая пелерину, она прошептала:

– Хью, что ты задумал?

Он снова улыбнулся.

– А что ты мне позволишь?

«Все, что ни попросишь», – подумала Элиза. Она подозревала, что он знал об этом, но все же было очень приятно, что муж предоставлял ей право решать, что именно позволить: это давало ощущение власти над ним – ощущение новое и весьма возбуждающее. Выскользнув из его объятий, Элиза сбросила пелерину, потом с улыбкой сказала:

– Это зависит от того, как ты будешь просить.

Хью шагнул к ней, перед этим повесив ее шляпу на ветку, оказавшуюся здесь как нельзя кстати. И в тот же миг Элиза почувствовала, как отвердели и восстали ее соски.

– Миледи, вы хотите, чтобы я вас умолял? – спросил Хью, опустившись на одно колено. – Хотите, чтобы я пал к вашим ногам? – Он обхватил пальцами ее лодыжку.

– Падать не обязательно, – пролепетала Элиза.

– Не обязательно? Ладно, хорошо. – Рука мужа скользнула вверх по ее ноге. – Позвольте в таком случае показать вам нечто такое… Вам это должно несказанно понравиться.

Элиза в тревоге осмотрелась. Вокруг не было ни души, но все же…

Теперь уже обе руки мужа были у нее под юбкой.

– Миледи, вы должны мне довериться, – сказал он. – Так вы мне доверяете?

– Да, но… – Элиза едва не подпрыгнула, когда Хью добрался до разреза ее панталон.

– Вот и хорошо. – С этими словами он прижался губами к тому месту, где только что находились его пальцы. Элиза вскрикнула, а Хью с тихим смешком раздвинул ее ноги пошире – и снова поцеловал.

Элиза не очень-то понимала, что муж с ней делал, но только едва держалась на ногах. И если бы не дерево, так удобно оказавшееся у нее за спиной, то она бы не выстояла. Элиза подозревала, что все дело в губах и языке мужа, но старалась об этом не думать, чтобы не умереть от стыда. К тому моменту как Хью поднялся и выпрямился во весь рост, Элиза уже почти ничего не соображала.

– Обхвати меня за шею, – прошептал муж.

Элиза повиновалась, и Хью приподнял ее, а в следующее мгновение вдруг почувствовала, что он вошел в нее. При этом он поддерживал ее, обхватив за ягодицы, и, слегка поворачивая, проникал в нее все глубже.

– Не отпускай меня, – прорычал он, упираясь подошвой о выступавший из земли корень.

Тихонько застонав, Элиза обхватила ногами бедра мужа, а тот, тяжело дыша и по-прежнему поддерживая ее снизу, медленно двигался, раз за разом глубоко проникая в нее. Элиза осознавала, что их могли увидеть, но страх лишь распалял ее. В эти мгновения она узнавала себя с совершенно новой и неожиданной стороны. Она забыла, что такое скромность, она не знала, что такое стыд, она упивалась собственным распутством.

Внезапно голова ее откинулась назад, а из горла вырвался стон.

– Смотри на меня, – сказал Хью, почти касаясь губами ее губ. – Открой глаза, Элиза, и смотри на меня…