Невеста для Ярого

За работой своих парней наблюдаю с удовольствием. Появляются ниоткуда, рассыпаются по периметру за высоким забором. Выводят из строя камеры и всю электронику. Заходят на участок через главные ворота. Красиво. Браво. Дальше — снайперы снимают госпожу Королеву и Елецкого. Я внимательно изучаю лицо Князя. Ни один мускул не дергается… Нечитаем. Непробиваем… Это за пределом даже моего понимания.

Дымовые завесы летят в окна. Теперь — наш выход. Надеваю прибор ночного видения, Миша входит через окно, мой путь — главные двери.

— Василису нашли? — делаю запрос в рацию.

— Второй этаж чисто, — хрипит динамик.

— Я ее вижу… — поднимаю пистолет и приближаюсь к дезориентированному мудаку, который прикрывается Василисой, как живым щитом. Сука. Надо было его тогда в туалете кончать. И сейчас я бы расстрелял его в упор, пока он слабее, это не подлость. Меня бы он не пожалел.

— Оружие положи! Ты на прицеле, — говорю и целюсь в голову, но гнида оказывается умнее, чем я думал. Он приседает, заваливая Васю на себя.

— Я легко грохну твою суку, — слышу в его голосе ноты истерики. И это плохо. Потому что в обычном состоянии этот олень выстрелить в живого человека не смог бы. А на аффекте, видя Королёву и отца с дырками в головах — вполне, — Не дашь нам уйти, ее тоже живой не получишь!

— Хорошо, чего ты хочешь? — я приближаюсь к ним мелкими тихими шагами. Нужно подойти как можно ближе, пока дым окончательно не рассеялся, — И зачем тебе с собой баба? Она будет хотеть есть, пить, в туалет. Будет привлекать внимание…

— Зубы! Мне не заговаривай, Буров! — на мой словесный развод он не ведётся. Дёргает Василису за волосы так сильно, что она начинает хныкать, — Заткнулась! Гештальт у меня с ней один с ней, — чувствую здобную ухмылку Алана, — Надеюсь, что сосать ты ее научил?

Замираю. Нельзя двигаться. Потому что мой адекват только что снесло ударной волной. И в мыслях я представляю, как ломаю ему шею. Чувствую пальцами позвонки, скручиваю и считаю последние конвульсии. Стараюсь не думать о том, что чувствует сейчас Василиса. Но ты заслужила это, детка. Уроки бывают жестокими. Извини.

— Держи ключи от тачки. Она прямо возле входа, — опускаюсь и отправляю связку от себя толчком. Прямо к его ногам, — Можешь уходить. Без моей команды не тронут.

Алан начинает движение к выходу. Ему очень страшно, я чувствую эти липкие панические подачи. Сейчас он готов на все, чтобы выйти живым. Потому что видимость вернулась на сто процентов. А три трупа и потухшая на полу охрана выглядят внушительно для психики. Все, кто сегодня выйдут из этого дома живыми, сядут по висякам. Князь умеет предлагать вкусные альтернативы для законников.

Я слышу каждый закатистый всхлип Василисы. Мое сердце пропускает на них удары. Вот они ровняются со мной, и я встречаюсь глазами со своей любимой женщиной. В них боль, страх, разочарование… Ощущаю каждую ее эмоцию, как свою. Сейчас нельзя ошибаться.

Ловлю момент, когда Алану приходится повернуться ко мне боком.

— Вася, падай! — кричу жене и резко бью парню между рёбер локтем.

Болевой шок заставляет его ослабить захват. Я дёргаю девушку вниз, приставляю ствол к затылку Алана и жму курок. Но почему-то слышу не один выстрел, а два. Эта сука успел выстрелить… просто палец на рефлексе дёрнулся.

— Ярый! — проворачиваю голову к брату и вижу алое пятно на его груди. Все-таки попал, гнида, — Ну спасибо, бл*ть! — Миша пытается шутить, понимая, что все закончилось.

Вася тихонько рыдает у меня в ногах. Просто поскуливает и жмётся. Подхватываю ее, тяну вверх и заглядываю в пьяные полные слез глаза.

— Ты нормально?

Она захлопывает веки и кивает. Шевелит искусанными, сухими губами, пытаясь что-то сказать, и меня на них клинит. Хочу впиться в ее губы, рвать, мять, зацеловывать, но от мысли, что час назад они могли быть не моими, ощущаю острый приступ брезгливости.

— Прости… меня, — Вася выдавливает из себя звук. И от этого ее «прости» становится ещё хуже.

Чувствую в руках ее дрожащее тело, но у меня нет даже гребаных моральных сил ее успокоить. Я просто сгораю заживо от чувств к собственной жене. Любовь, презрение, нежность, страх все смешивается в едкий коктейль, стремительно всасывается в кровь и отравляет каждую клетку тела.

— Помогите ей, — отвожу глаза от лица и передаю ее в руки бойцов, — В машину и домой. Девушка под вашей охраной двадцать четыре на семь. Пока сам не сменю.

— Ярый! — меня окликает Валера, — Подойди к нам, — мне уже не нравится резкость в его голосе.

— Да нормально все! — нервничает Миша и не даёт резать на себе футболку.

— Ему в больничку надо срочно, Ярый, — настаивает Валера, — Пуля застряла. Крови много потеряет.

— Скорую нельзя, — шипит Миша, — Нас здесь не было. Надо в нашу ехать.

— Не доедем… — я с трудом сглатываю, видя фарш на месте ранения, — Ты какого черта бронник не надел?

— А ты? — ухмыляется белеющими губами брат.