Невеста для Мрака (СИ)

– В нашу первую брачную ночь Синьиэра глядела на меня с бесконечной брезгливостью. Сказала, голосом холодным и чистым, как вода в ключевом ручье: «Я знаю, это ты убил человека, которого я любила, убил своей проклятой силой. Никто не сможет и не захочет доказать твою вину, но я это помню. И никогда этого не забуду. Да, теперь я твоя жена, твоя собственность, ты волен делать со мной все, что пожелаешь, но знай одно – в сердце своем я никогда не буду считать тебя мужем, Сиобрян Дик*Кар*Стал».

Я никогда прежде не видел у женщин таких улыбок, походивших на холодный, сверкающий оскал.

«Придёт время, когда все забудут о том, как ты обманом захватили и меня, и трон. Но я не забуду. И Благие Боги мне свидетели – я найду способ с тобой поквитаться».

Спустя полгода после венчания Синьиэра забеременела. После рождения сына она поселилась на женской половине дворца и с Дик*Кар*Сталом виделась лишь тогда, когда по правилам этикета не могла этого избежать.

– Я не сильно страдал по поводу семейных неурядиц. Все моё свободное время поглощал Дар, – продолжал Темный Король. – Читал книги, учился поднимать мертвых, общаться с Другой Стороной, словом, времени на глупые переживания из-за безответной любви не было. При правлении батюшки колдунов и ведьм преследовали, так что учителей у меня не нашлось. Приходилось до всего доходить самому.

Отца своего я убивать не хотел. Откровенно говоря, он первый начал. Однажды после ужина я почувствовал себя скверно. Сначала начались головные боли, потом резь в желудке и ужасная тошнота. Теряя сознание, я еле дополз до угасающего камина, да так и остался лежать, ожидая смерти. Так провалялся в покоях трое суток. Один. Даже лакеи не заходили, видимо, предполагая, что ни к чему тратить время на того, кто уже все равно что сдох. На четвёртые сутки я окончательно пришёл в себя и, мучимый слабостью и постоянным головокружением, провел ритуал вызова духа, уже тогда состоящего у меня на службе. Привидение подтвердило мои наихудшие опасения, заверив, что меня пытались отравить по приказу милостивого папеньки, который теперь, когда появился Фабриан, больше не нуждался во мне как в наследнике. Так я и стал отцеубийцей. Я нисколько не сомневался, что как только родичи поймут, что их попытка не увенчалась успехом, обязательно предпримут новые шаги по моему устранению. За первой же совместной трапезой собрал весь тёмный дар, обратил его в невидимый, прочный клинок, да и вонзил это колдовское оружие в папенькину широкую грудь воина. К концу недели он начал кашлять, харкая кровью. Придворный лейб-медик обнаружил у их величества скоротечную чахотку и всё было кончено.

Они все стояли над гробом отца за моей спиной – мать, Синьиэра с сыном на руках, дядюшки, тётушки, кузины, кузены. И все меня ненавидели. Но уже ничего не могли поделать. Я, некромант, унаследовал трон, хотя до того, кого потом будут называть Тёмным Властелином, мне ещё было ох как далеко.

Дела горевать и мучиться совестью не давали. Замечательная папочкина политика привела к тому, что в провинциях процветала коррупция среди знати и разбой на больших дорогах – среди черни. Всё это мешало торговым связям, ослабляло государство, делало нас почти беззащитными перед извечным врагом – Эдонией, готовой в очередной раз напасть, чтобы откусить кусок нашей территории. Отовсюду пахло заговорами всех мастей. Словом, было чем отвлечься от сентиментальных переживаний.

Дражайший папенька никогда не выезжал дальше лесов, окружающих его славную столицу. Я же, ведомый юностью и любопытством, таки доехал до окраин провинциальных земель. И увидел, к прискорбию, города, утопающие в нищете и нечистотах, людей, подыхающих от голода прямо на улицах. Увидел казни, вершащиеся моим именем. И поклялся положить этому конец.

Мои подданные, от мала до велика, сопротивлялись наведению порядка. Сопротивлялись всем сердцем, всей душой с упорством, достойным лучшего применения.

Периодически, не чаще одного-двух раз в год, я заезжал во дворец к матушке, навещая заодно и жену с сыном. Как-то между делом я поинтересовался у моей дражайшей половины о её настроении. Не изменилось ли оно ненароком?

– Благие Боги не оставят меня, если я не изменю себе сама, – прозвучало в ответ. – Ваши преступления безмерны, но боги видят всё. Король Сиобрян, меня принудили к браку с вами, но моего сердца вам никогда не завоевать. На ваших руках кровь отца, кровь брата, и она отнюдь не предаёт блеска вашему венцу. Придёт время, люди задумаются о том, что вы за государь, что вы за человек и тогда я объявлю вам войну. Конечно, найдутся низкие души, не содрогающиеся перед числом ваших преступлений, но таких, поверьте, немного. Вы – исчадие Бездны и я проклинаю вас.

Было обидно. Но я тогда не принял всерьёз её угрозы. До сей поры Синьиэра сидела смирно, как мышь под веником, в своем дворце. Её слова кололи самолюбие, даже ранили сердце, но… что такое слова? В конце концов, она мать моего ребёнка, моего единственного наследника. И у неё была причина недолюбливать меня. Вот как рассуждал я тогда.