Невеста для Мрака (СИ)

Снова я глядела в эти глаза, которые от души надеялась больше не видеть никогда – глаза змеи, страшные, жуткие, завораживающие. Этот, даже сквозь мрак, тяжелый взгляд столько раз снился мне в кошмарах.

Раненный криво улыбнулся, не разжимая губ.

– Мой алый ядовитый цветочек… какими судьбами? Не то, чтобы бы я не рад был нашей встрече, но…

Речь его оборвалась отрывистым, сухим кашлем. Миарон сплюнул кровью.

Первое состояние шока начало проходить, и вслед за способностью дышать ко мне вернулась способность говорить:

– Признаться, увидеть тебя здесь я ожидала в последнюю очередь.

– Хоть что-то в жизни остаётся неизменным.

Голос у Миарона был хриплый и прерывистый, но всё равно – насмешливый.

– Как так получается, что я всегда остаюсь для тебя последним в очереди, моя куколка?

– Я не твоя куколка, – холодно отчеканила я. – Глупо называть меня так. А пришла я сюда за очередной кровавой жертвой. Ты ведь в курсе моих маленьких магических проблем?

Его глаза в ответ сверкнули в полумраке, как у настоящего зверя.

– Черному Королю – Проклятая Королева, всё правильно. Из тебя вышла отличная невеста для мрака. Подойди ближе.

Я не двинулась с места.

Ни его беспомощное положение, ни измученный вид, ни внушительные цепи, приковывающие к стене, нисколько не унимали моего страха. Я боялась его – издыхающего, израненного пленника, закованного в железо. Боялась! И ничего не могла с этим поделать.

– Ну же, Красный цветок? Если ты хочешь полакомиться моей болью, тебе всё равно придётся подойти.

Я медленно отбросила капюшон и его взгляд буквально впился мне в лицо.

– Ты изменилась, – констатировал Миарон. – Кажется, даже немного подросла? Ух ты! Или это всё каблуки и причёска? Впрочем, неважно. Главное, чтобы ты по-прежнему любила веселиться, – вкрадчивый, колючий шепот словно сдирал кожу с моего лица. – Помнишь, как мы делали это раньше – ты и я? Вместе? Во славу кровавых богов? Ну что? Повеселимся снова?

Мы обменялись ненавидящими взглядами.

– Ты ведь пришла меня убить? – сузил глаза он. – Так ведь? Что ж медлишь?

– А куда торопиться?

От него пахло кровью. Я чувствовала, как его тело терзает нестерпимая боль, и чудовище во мне довольно урчало, в то время как человек метался в отвращении и ужасе, пытаясь сдержать кровожадного монстра на поводке.

Всё-таки, приблизившись, я положила руки на его грудь, словно каменную от твёрдых, упругих витых мышц и почувствовала, как кровь горячей рекой струится под его кожей.

– На самом деле я не хочу, чтобы ты умер, – шепнула я, – я хочу, чтобы ты умирал. Долго, мучительно. Раз за разом. Снова и снова.

– Могу поинтересоваться, чем вызвана такая кровожадность? – голос оборотня так и сочился сарказмом.

– Уверена, в глубине души ты знаешь чем.

Наши губы почти соприкасались.

Если бы только я могла со словами вдохнуть в него свою ненависть, гнев и обиду, уверена, он попросту задохнулся бы ими.

– Мне не понравились твои подарки, Миарон. Не люблю, когда мне дарят голову друзей. Не люблю, когда трахают моих любовников у меня на глазах. Меня это обижает.

При моем заявлении его глаза распахнулись в деланно-наивном изумлении:

– Ну прости, детка! Кто ж знал, что ты такая ранимая?

Мои пальцы резко вонзились в открытые раны на его животе, проникая глубоко внутрь, заставляя содрогаться и выгибаться, шипеть от боли. Сжав руками прядь его волос, я из-за всех сил потянула за них вниз, заставляя Миарона запрокинуть голову и обнажить шею – сильную, гибкую, похожую на змею.

Склонившись к самому его уху, я прошептала:

– Однажды я почти убила тебя, тварь. Во второй раз не промахнусь.

Ответом послужил полный язвительного веселья смех:

– Ты это всерьёз, куколка? Действительно думаешь, что смогла положить меня на обе лопатки? Ох, мой Огненный Цветочек…

– Я не твой Огненный Цветочек! – в ярости я со всей силы сжила пальцы в кулак.

Заодно и сминая в ладони его внутренности. Посылая вглубь тела обжигающий огненный импульс.

Миарон дёрнулся, по-прежнему безнадёжно распятый на цепях. Он до хруста сжал зубы, но не позволил ни одному стону сорваться с искусанных губ. Нечеловеческое упрямство, помноженное на непреодолимую гордыню.

– Мой Огненный Цветок… моя смертоносная роза…– продолжил он. – Ты теперь слишком большая девочка, чтобы верить в сказки. Хотя, признаться, ты тогда сделала мне куда больнее, чем сейчас, – он снова вернулся к своему снисходительно-язвительному тону, который я ненавидела всеми фибрами души. – Сейчас в твоих руках всего лишь мой желудок, в то время как тогда ты пыталась вырвать мне сердце.

– Ты это заслужил.

– Тем, что подобрал тебя с помойки?

Я открыла было рот, чтобы возразить, но он продолжал:

– Да-да, я помню, как убил твоего драгоценного Дерека. Оторвал ему голову. Твоя бессмертная привязанность к нему, конечно же, оправдывает любое вероломное предательство?

– Я тебя не предавала!

– Нет?.. Как же тогда это, по-твоему, называется?

– Называй как хочешь, но нельзя предать того, кому не предан.