Невеста для Мрака (СИ)

Лорда Дерри схватили, скрутили и увели.

Приговор был приведён в исполнении спустя неделю. На Главной Площади насладиться готовящейся казнью собралось не менее ста тысяч человек. Небольшой эшафот окружали отряды лучников и гвардейцев. Эшафот был низок, построенный с таким расчётом, чтобы его могли видеть лишь передние ряды зрителей или те, кому удалось занять место у окон домов, выходящих на площадь.

Для нас, королевской четы Дик*Кар*Сталов, было оставлено место на балконе Ратуши, где любящие подданные заранее приготовили нечто вроде пышной палатки, затянутой красным бархатом. Всё вокруг устлали коврами, повсюду расставили жаровни – день выдался холодным, дождь уже летел вперемешку с крупицами снега.

Мы появились, блистательные победители: Дик*Кар*Стал-отец, в длиннополом черном плаще, Дик*Кар*Стал-сын, в короткой черной куртке, расшитой черным позументом, без драгоценностей, которые принц так любил, но сегодня предпочёл оставить дома – не к месту и не ко времени сиять и сверкать. Принц выглядел угрюмым, бледным – оно и понятно. По слухам, их с дядей связывали нежные родственные чувства, и дядя был ему во многом ближе отца.

Я вышагивала за кронпринцем. За нами, высокими особами, следовал маркиз Виттэр – королевская надоедливая, но неизменная тень.

Толпа встретила наше появление не слишком бурными криками. Не исключено, что поменяйся мы с противником местами, народного ликования было бы куда больше.

Чинно, в ряд, мы, королевская чета, расселись в кресла.

– Прислонитесь к стене, Виттэр, – сказал Дик*Кар*Стал своему любимцу, которому кресла, понятное дело, было не положено, – вы устанете, друг мой. Это будет долгое зрелище.

Я слышала, как юный принц скрипнул зубами.

– Не слишком ли ваше величество добры? – холодно спросила я. – Маркиз Виттэр в состоянии держаться на ногах. Он для этого ещё достаточно молод.

Неизменная улыбка, «пленительная и чарующая», по отзывам рьяных придворных лизоблюдов, заиграла на лице рыжего:

– Похоже, я вновь вызвал ваше недовольство, королева?

Мой царственный муж, как всегда, смотрел на выходки своего любимца сквозь пальцы. Хотя его обращение ко мне было прямым нарушением этикета.

– Вам это несложно – заверила я Лэша Виттэра. – Достаточно просто появиться.

– Я здесь не по доброй воле, государыня. Четвертование не такое приятное зрелище, чтобы на него рваться.

Что тут скажешь? Все мы тут по принуждению.

– Маркиз Виттэр? – не удержался принц Фабриан от шпильки. – Вы, наверное, наслаждаетесь, присутствуя при четвертовании человека, в чьих жилах течёт королевская кровь? При казни по-настоящему благородного человека?

– Осторожней, сын мой, – предупредил Дик*Кар*Стал. – Вы называете благородным человеком моего врага.

– Я называю благородным человека, который растил меня в то время, как вы занимались другими делами!

– Государственными делами.

– А разве воспитание принца к ним не относится? – внесла свою лепту в разговор я.

Я не воспылала внезапной любовью к пасынку, нет, но я могла понять его чувства. Присутствовать на казни дорогого тебе человека тяжело, особенно если чувствуешь свою вину за происходящее. Дик*Кар*Стал не мог этого не понимать. Настаивая на присутствии Фабирана здесь, он действовал вполне осознано и очень жестоко. Всё его великодушие и снисходительность было не больше, чем трёпом. А на деле выходило то, что выходило.

– Не волнуйтесь, сын мой, – всё тем же саркастичным тоном проговорил Дик*Кар*Стал, – я велел передать палачам, чтобы они не слишком тянули.

– Благодарю за доброту, отец, – в голосе принца эхом отцу звучала неприкрытая язвительность.

Площадь расчистили, образуя широкое пространство вокруг эшафота, чтобы все присутствующие могли видеть казнь. Осуждённого сняли с повозки. Бледное лицо лорда Дерри выглядело измученным. На нём проступали пот и кровь, выражение неописуемого страха то и дело сменялось надеждой.

На что надеялся этот несчастный? На то, что смерть будет не такой мучительной, как её рисует воображение? На то, что в последний момент бывший шурин его помилует? Или это свойство сильных людей – надеяться до последнего, вопреки всему?

Руки брата Синьиэры были позорно связанны верёвкой. Они больше не узнают шпаги. Голова не замыслит интриги. Король сможет спать спокойно, по крайней мере какое-то время.

Палач привязал герцога к эшафоту, охватив верёвкой тело посредине туловища. Лучники направились к лошадям.

До сегодняшнего дня я пребывала в убеждении, что не боюсь крови, ведь она льётся рекой при большинстве магических ритуалов. Мне не раз приходилось убивать. Но то, чему я была свидетелем до этого и то, что видела сейчас… разница между этим такая же, как между чистым порезом от скальпеля и фаршем из мясорубки. Душераздирающие крики боли, выходящие наружу кости из суставов, льющаяся изо рта, ушей, ноздрей кровь и под финал падающие на земли кишки вперемешку с экскрементами.

У меня нет слов…

Как можно сознательно обречь другое существо на подобные муки? Я демон. Мне не понять. Чтобы наслаждаться подобными вещами, нужно родиться человеком.