Невеста для полковника (СИ)

— На территории всего две женщины — пергидрольная повариха Настасья шестьдесят третьего размера и вот эта темноволосая девушка, — прокомментировал мужчина. — Что ж, прошу меня извинить, работа.

Двух пролетов лестницы Громову вполне хватило, чтобы накрутить себя по полной. В голове вихрем носились самые разные мысли, кроме той, что оказалась единственной верной.

Когда до обнимающейся пары оставалась пара-тройка метров, Варвара повернула к нему голову и улыбаясь сквозь слезы, сказала:

— Он жив!

Когда Костя закончил свой рассказ, все же умолчав о некоторых личных моментах, за столом небольшого ресторана, установилась тишина. Подошедший официант в национальной осетинской одежде молча налил в опустевшие рюмки водки и тихо отошел, не тревожа посетителей ненужными вопросами. Увитая виноградом веранда на втором этаже уютного семейного заведения, вмещала всего несколько столиков, стоящих на приличном расстоянии друг от друга. Цены московского уровня вполне оправдывали такой подход, зато позволяли пообщаться в спокойной обстановке, не отвлекаясь на шумных соседей.

— Ты уверен, что это не игры подсознания? — спросил Громов.

Соколов покачал головой.

— Я конечно многого не помню, но сумасшедшим никогда не был. И я бы хотел кое о чем попросить.

Он посмотрел сначала на Антона, потом на Варвару, затем снова на Антона.

— Все, о чем я сейчас рассказал, останется между нами. Никому ни слова.

— И как ты объяснишь управлению свое возвращение живым и невредимым? — спросил Громов, поставив локти на стол и сцепив пальцы рук.

— Пока не знаю, — искренне ответил Костя.

— Кстати, как ты прошел через пропускной пункт? — вдруг вспомнил вполне очевидную вещь Громов.

— Удостоверение показал, — усмехнулся Соколов. — У них сегодня сервак завис и дополнительно проверять через базу не стали.

— Да, было бы забавно, — усмехнулся Громов. — Там ты уже числишься погибшим.

— Зашибись…

— За это надо выпить.

Звон рюмок, хруст соленых огурцов, теплый вечер. Варвара смотрела на двух мужчин, пила свой компот и думала над тем, что рассказал Костя. Это было похоже на сказку. Колдунья спасает простого человека от смерти и пропадает, словно ее и не было. Чего-то в этой истории не хватало, только она пока никак не могла понять, чего.

— Что ты собираешься делать? — спросила она.

— Для начала объявиться живым, — ответил Соколов. — Родителям еще не сообщали?

— Им сейчас не до тебя, — сказал Громов, поднося кусок черного хлеба к носу. — Лера попала в аварию и сейчас находится в больнице.

Лицо Соколова моментально изменилось. Полковник протянул ему телефон и Костя отошел, чтобы позвонить.

— Ты веришь? — спросила Варвара мужа, задумчиво водя пальчиком по краю стакана.

— Чему? — Громов откинулся на спинку стула, чувствуя себя почти успокоившимся.

— Ну про эту девушку.

— Почему нет?

— Выходила, просто так? Не верю.

— Думаешь, на МРТ надо органы пересчитать?

— Тьфу на тебя…

Костя вернулся к столу, оперся на него руками и сказал:

— В общем, мне нужно кое-что сделать и можем возвращаться, — и повернувшись к Громову, попросил: — Мне нужны деньги. На этой, — он вытащил пластиковую банковскую карту и помахал ею в воздухе, — закончились.

— Какие интересные вещи у тебя в карманах для военной операции, — заметила Варвара. — Сигареты, банковская карта и удостоверение. Прямо-таки джентельменский набор для решения любой проблемы. Это все? Или еще что-то есть?

Костя поднял глаза наверх, будто что-то вспоминая, потом опустил руку к боковому карману на брюках, находящемуся в районе колен и вдруг замер.

Константин

Тело окатила ледяная волна осознания произошедшего. Именно в этом кармане лежали презервативы, порой служащие совсем не по назначению, например, в качестве жгута или упаковки для вещей, которые не должны намокнуть, если приходится плавать.

Я же впервые в жизни про них забыл.

— Что, Гарри Поттер потерял свою четвертую волшебную палочку? — пошутила Варвара, видя, как на моем лице, скорее всего, отразилось, по меньшей мере, с десяток эмоций.

Я ничего не сказал этим двоим о том, что было между мной и Сати, только то, что вылечила и выгнала взашей. Никогда не считал себя таким уж джентльменом, мы могли обсудить с Антохой баб, но сейчас делать этого не хотелось. Было четкое понимание того, что это слишком личное, чтобы говорить об этом даже с самыми близкими людьми. И сейчас это личное грозило стать катастрофой вселенского масштаба.

— Нет, — ответил я. — Деньги.

— Шустрый какой, — сказал Громов, вытаскивая внушительную пачку купюр из кармана.

— Зато ты архаичный, — ответил я. — Все, я пошел.

— Куда? — послышалось с двух сторон.

— Буду готов завтра вечером, — не стал отвечать на заданный вопрос.

Немного отдохнув, я снова отправился на рынок. Купил продуктов, заглянул в магазин домашнего белья, где приобрел хорошее теплое одеяло, мягкую подушку и толстый матрас. То, на чем спала Сати, можно было назвать скорее куском холщовой ткани. Интересно, как давно в ее жизни была обычная кровать?