Невеста для Сводного, или Ненависть - это Любовь (СИ)

Марлен категорична, как и всегда. Она больше не обращает на дочь внимания. Клара прекрасно знает, что смысла спорить нет. Она переводит взгляд на Вельвета, тот отзывается мрачно и мягко одновременно:

— Ты же знаешь — это лучший вариант.

Разумеется. После того, что случилось с её отцом, никто не хочет рисковать и пускать за штурвал Дагарда незнакомца.

Она отступает на шаг, стискивая похолодевшие, бледные пальцы в кулаки.

Всё ещё не смотрит на Марка, но чувствует на себе его прожигающий взгляд.

— Для вас особенно, — чеканит. — Ваш сын станет всем заправлять. Ваша кровь, — колкая усмешка, — закрепится в главной ветви клана Харш.

— Я пришёл в этот дом не за властью, — отзывается он.

Клара кивает. А что ещё остаётся? После смерти первого мужа Марлен была не в себе. Кто знает, чем бы всё обернулось, если бы не брак с Вельветом.

— А тебя всё устраивает? — она наконец переводит взгляд на сводного брата. — Ты всегда ненавидел эти земли, а теперь будешь ими управлять?

Марк молчит.

Ей даже кажется, что вокруг него густеет и рябит воздух от напряжения.

А что она такого сказала?

На него, всё же, ложится тяжёлая ноша. К этому его не готовили. Хочет ли он этого вообще?

— И всё же внезапная смерть Джоржа наводит не на самые светлые мысли, — произносит Клара. — Ещё и... — она сомневается, как лучше сказать о том, что произошло в комнате. — В замке слишком много крыс.

— Хочешь поговорить об этом? — усмехается Марк.

Клара глядит в его пронзительно-голубые глаза:

— Они говорящие. А ещё умеют оборачиваться едким дымом.

— О чём ты говоришь? — спрашивает Вельвет.

В его голосе что-то странное. Клара сглатывает подступивший к горлу ком и отвечает упрямо, будто защищаясь.

— Я видела крыс несколько раз за сегодня. И когда была в своей комнате, одна из них заговорила со мной. Затем их стало больше, они посыпались из всех щелей и углов, стали цепляться друг за друга и обернулись чёрным дымом. Я шла за молоком для мякишных зверьков, оно тут же прокисло.

Марлен смеётся. Внезапно, колко, громко. Клара вздрагивает.

Иногда рядом с матерью ей хочется коснуться своего белого револьвера.

Старшие переглядываются.

— У тебя, видно, — вздыхает Вельвет, — просто... помутнение. Это от волнения, ведь впереди столько насыщенных дней.

Клара не верит своим ушам.

— Это правда! Ведь скоро Урахад, самая тёмная ночь в году! Может быть, это какие-то существа?

Марк поднимается.

— Ты настолько не хочешь выходить за меня? — уточняет он.

— Подожди, — рычит на него Вельвет.

Клара отступает ещё на шаг. Это её семья. Люди, которые её по-настоящему любят. Они, конечно, все немного с приветом, но чтобы вот так не верить ей?

Они же должны знать её характер.

То, что врать она не станет.

Да и для чего?

Что-то странное творится в Утёсе. И ей обязательно нужно в этом разобраться. Но сначала немного проветрить голову. Пока ей не умудрились сообщить ещё какую-нибудь «потрясающую» новость.

— Если это всё, — роняет она, — то я пойду. У меня много дел.

— Конечно, дорогая, — протягивает Марлен. — И не забудь про свои уроки живописи. В последнее время ты их забросила.

Живопись? Да кому нужна эта живопись? Да ещё и в такой час!

Клара улыбается в ответ, надеясь, что мать так проверяет её выдержку.

Выдержку эрлы Дагарда, главы клана Харш.

Она разворачивается и выходит из комнаты.

— Постой... — Марк спешит за ней, Вельвет преграждает ему путь, но его ловко обходят. — Клара, ты не думаешь, что нам нужно поговорить?

Она останавливается в коридоре и отвлекается на мысль, что целое мгновение дребезжит в голове: «И этот невозможный нахал станет её мужем?».

Её мужчиной? Навсегда?

Сердце гулко бьётся в груди, дыхание сбивается, скулы алеют. Классика.

— Куда ты? — спрашивает он. — Хочешь обдумать всё в своей комнате? Отрепетировать несколько выражений лиц? Так полагается особам голубых кровей. Будешь думать, что и как мне говорить? Но я не Джорж.

— Я знаю, Марк, у меня всё в порядке со зрением, — отзывается Клара. — Думаешь, что знаешь меня? Мир не крутится вокруг тебя, дорогой братик. Или я не могу больше так тебя называть?

— Можешь... Это будет весьма пикантно.

Она цокает.

— Зачем мне думать об этом? Для меня мало что поменялось.

— Правда? — он усмехается недобро.

— Сцепились, как кошка с собакой... — комментирует устроившаяся в дверном проёме Марлен. По-прежнему в дурацком костюме. — Вам ещё уживаться вместе.

— Мы не ссоримся, — возражает Клара. — Как я и сказала, дело не в тебе, Марк. Можешь себе такое представить?

— Нет.

— Я пойду, — она тыкает пальцем в грудь того, кого ещё язык не поворачивается назвать женихом, — набью морду одной свинье!

Он выгибает бровь и пропускает тёпло-колкий смешок. А в глазах недоверие и что-то странное, тревожное и глубокое.

Клара спешит уйти, пока Марлен не начала упрекать её в несдержанности.

Но она всё же слышит её замечание, бьющие в спину:

— Как бы я ни старалась, а Итибола из неё никак не удалось выбить!

Клара не считает, что если она похожа на отца — это плохо.

Но, возможно, этим она напоминает матери о счастливом прошлом, которое уже не вернуть.