Невеста для царя. Смотры невест в контексте политической культуры Московии XVI–XVII веков

Сходное беспокойство по поводу родни сформировало политику в отношении браков императора и отбор невест во время правления династии Цин. Эта династия отказалась от смотров женихов для принцесс, которые вновь начали выходить замуж за высокородных мужчин74. Но смотры невест стали формализованными больше, чем когда-либо. Каждые три года (хотя были периоды, когда традиция прерывалась) осуществлялся проект xiun (шону: «прекрасные девицы»): на всю империю раздавался призыв к отцам семейств восьми знамен (военная элита) явиться в столицу с дочерьми возрастом от 13 до 16 суй (система подсчета возраста в Китае, соответствует примерно 14–17 годам по европейскому исчислению) для испытаний75. Молодые девушки, прошедшие начальный отбор, составляли группу, из которой император выбирал себе супругу76. Эвелин Равски подсчитала, что порядка 76% императорских жен прошло процедуру выбора девиц (xiun)77. К тому же ежегодно проводились сходные процедуры отбора на вакансии служанок во дворце для девушек 13 суй и старше. Критериями отбора были вовсе не навыки белошвейки, или талант в искусстве, или умения в ведении хозяйства. Оценивалась только сексапильность. Некоторые из этих женщин – 16%, по подсчетам Равски, – позже будут выбраны императорами в супруги, а в самых редких случаях, если император был очень доволен девушкой, она могла стать императрицей78.

Таким образом, смотры невест в Китае, Византии и Московии отличаются сходной политикой и приоритетами, включая, например, поиск по всей стране, предпочтение девушек, не принадлежащих к придворной среде, а также озабоченность по поводу новой родни – ее власти и влияния79. Другими словами, независимо от места и времени появления, традиция смотра невест, по всей видимости, связана с тревогами и противоречиями (и служит для их смягчения), рожденными политической системой, в которой родство является доминантой. И в Византии, и в Китае, и в Московии смотры невест шли рука об руку с брачной политикой.

Разумеется, это не говорит о том, что у всех смотров невест «одна и та же ДНК». Несмотря на несколько попыток, нет ни одного примера успешной демонстрации распространения этой традиции из Китая в противоположный конец континента, как и успешной демонстрации обратного процесса. Фотин Бурбулис, отметившая, что «императорский смотр невест ни в коей мере не является эксклюзивной византийской традицией», предприняла попытку поместить русские и византийские смотры невест в широкий евразийский контекст, находя этот обычай у «татар» (она имела в виду монголов), в Древнем и современном Китае (уже с VIII века), Оттоманской империи, Древнем Вавилоне и, благодаря Книге Есфирь, в Древней Персии80. Феномен смотра невест получил у Бурбулис широкое и нечеткое определение, и в итоге она развела руками не в силах ответить на вопрос о происхождении обычая: «Мы не можем решить, – признает она с видимым отчаянием, – является ли китайский смотр невест привнесенным от татар в результате продолжительных контактов двух народов даже до начала нашей эры или наоборот»81. Сравнительно недавнее исследование Дональдом Островски кросс-культурных заимствований между Московией и ее восточными соседями также привело его к вопросу о генезисе обычая смотра невест в Московии. Он предположил, что «непосредственным предшественником смотра невест» в Московии «мог быть либо византийский, либо степной» обычай. Он рискнул выдвинуть гипотезу, что, если этот ритуал существовал у татар, он мог быть почерпнут из степных практик показа хану пленниц после битвы. «Все это, – признает Островски, – целиком домыслы»82. Можно обозначить ситуацию более решительно: за исключением перенятия обычая от Византии к Московии (через Траханиотова) и от Византии же к Каролингам (через культурные и дипломатические контакты во время правления Людовика Благочестивого), нет ни единого свидетельства кросс-культурного заимствования смотра невест на евразийском пространстве. Игорь Шевченко был, разумеется, прав, когда отклонил как то, о чем не может быть и речи, любые представления о заимствовании Византией данного обычая из Китая или откуда-либо еще и как «спорные» все предположения, что Московия могла перенять этот обычай из Монголии или из Китая через Монголию83.