Невеста для царя. Смотры невест в контексте политической культуры Московии XVI–XVII веков

Содержимое возов каравана Елены известно из по большей части неопубликованных описей, составленных от руки во время ее путешествия на запад97. В них перечислено приданое Елены, личные вещи и другие предметы, которые могли понадобиться ей в новом доме. Сюда входило большое количество традиционных для Московии костюмов: пять шуб, семь тулупов, ожерелья, шесть летников, русские сандалии и обувь, множество колец, брошей, серег, зеркало, а также бесчисленные рулоны ткани и неоправленные драгоценные камни, вероятно, с тем чтобы портнихи могли сделать ей новую одежду, используя знакомые Елене материалы и орнаменты. Среди личных вещей на ее возах находилось великое множество религиозных предметов, включая шесть крестов и шесть икон. Иконы обозначены поименно: Св. Георгия Победоносца, Спасителя, Богородицы, Архангелов Михаила и Гавриила, Св. Фотинии Самаритянки и триптих из икон Спасителя, Богоматери и Св. Мины. Среди предметов, данных Елене для свадебного ложа, была огромная икона Божьей Матери с Младенцем и три иконы, взятые «от принадлежностей князя Андрея» (вероятно, князя Андрея Васильевича Меньшого, младшего брата Ивана III): триптих из образов Спасителя, Свв. Архангелов Михаила и Гавриила и Свв. Николая, Петра и Сергия. Затем икона, иллюстрирующая псалом 148, – «Хвалите Господа с небес»98 и икона Благовещения99. Высоки были ожидания, что Елена останется православной и ее покои будут украшены привычными религиозными предметами. И все же некоторые в таком выборе икон, отсылаемых с Еленой, видят показатель тревоги: тут и символ московского суверенитета и победы православия над неправославными (св. Георгий), и египетский христианин III века в рядах римской армии, отказавшийся отречься от Христа и принявший мученическую смерть (св. Мина), и женщина у колодца (Ин. 4: 1–30), которая выступает в качестве модели целомудрия (в ее случае обретенного вновь), а также, будучи самаритянкой, представляет верность своей вере в чужой стране (св. Фотиния Самаритянка). Тема фертильности тоже была отражена в иконах – в изображениях Благовещения, Богоматери и Рождества. Итак, иконы, которые везла Елена, предназначались не только для молитв, но и для живого напоминания ей о решимости ее отца видеть дочь православной.

Много предметов Елена взяла исключительно для свадебной церемонии. Например, привезла кику (традиционный головной убор, который носили замужние женщины), а также предметы для свадебного ложа: подушки, наволочки, одеяла, занавеси для кровати (использовавшиеся, вероятно, с балдахином) и три ковра, которые было принято в Московии стелить под постель новобрачных. Кроме того, Елена везла подарки своему будущему мужу, многие, по всей видимости, тоже для свадебной церемонии: золотой крест с изображениями святых, золотую цепь («чепь золота») и традиционную русскую одежду – шубу, узорчатый пояс, кожух. Остальные подарки жениху предназначались для ритуальной бани на утро второго дня свадьбы: другая шуба, терлик (вид кафтана), опашень (легкая верхняя одежда), ожерелье и чаша100. Иван III также оправил Александру жеребца, подкованного и с потником под седло, – вероятно, для многих, как предполагал отец невесты, перемещений Александра во время свадебной церемонии. Очевидно, Иван III ожидал, что Александр наденет традиционный русский костюм, по крайней мере на некоторые части церемонии. Он ожидал, что тот совершит ритуальное омовение и наденет после этого то, что полагалось надеть жениху. Он ожидал, что жених будет перемещаться верхом на жеребце – именно так, как это происходило во время царских свадеб в Московии101. Несомненно, эти подарки были переданы Александру, чтобы он мог сыграть роль, которую ему предназначил Иван III, – роль царственного жениха на русской православной свадьбе.

Делегация от Александра встретила Елену со свитой в литовском пограничном селении Немеж [соврем. Нямежис. – Прим. ред.]. Здесь и появились первые признаки беды. Посланник Александра Ян Заберезенский сообщил боярам из свиты Елены, что свадебная церемония состоится не в православной церкви в Вильне, а в римско-католическом соборе Св. Станислава. Бояре стали протестовать, ссылаясь на согласие Александра уважать религию Елены, включая православные свадебные обряды. Но литовцы стояли на своем. Со все растущим накалом страстей процессия продолжила путь в Вильну102.