Невеста для злодея

– К сожалению, это так. Дэвид был очень порядочный и честный человек с огромными возможностями. Его преждевременная смерть стала страшным ударом для нашей семьи.

Мадди, потерявшая родителей, прекрасно понимала чувства этих людей. Но почему граф и его мать отдавали столь явное предпочтение старшему сыну? Неужели у них ничего не оставалось для младшего?

– Тогда, наверное, мы должны благодарить Бога за то, что Нейтан находился за пределами Англии в это время. Возможно, это спасло ему жизнь.

– Нейтан?.. – с горечью в голосе переспросила леди Гилмор. – Он всегда был безрассудным распутником. Пока Дэвид учился управлять поместьем моего сына, Нейтан играл в азартные игры и пьянствовал, пропадая неизвестно где. Единственный его интерес к землям отца заключался в том, сколько он сможет получать с них, чтобы расплачиваться по долгам.

Мадди приподняла руки – миссис Доббс в этот момент закалывала ткань на талии. Представить Нейтана распутником, соблазняющим одиноких женщин обольстительными улыбками с ямочками, – это было совсем не трудно. Наверное, она ошибалась, полагая, что причина отцовской ненависти к нему имела более глубокие корни. Вероятно, все дело было в безответственном поведении младшего сына.

Но в присутствии этой недоброжелательной старой дамы она не станет критиковать его. Особенно сейчас, когда они, как все думали, были без ума друг от друга.

– Значит, совсем неплохо, что он уехал и повзрослел, – прощебетала Мадди. – Я уверена, очень скоро вы увидите, что Нейтан изменился к лучшему. По крайней мере, он стал чрезвычайно богатым коммерсантом. И теперь, когда он стал лордом Роули и женатым мужчиной, он наверняка остепенится и будет вести себя как благородный и достойный джентльмен.

Когда леди Гилмор поморщилась – словно собиралась произнести очередную язвительную тираду, – Мадди решила, что настало время предложить план ее собственного преображения.

Соскочив с табурета, она упала на колени перед старой графиней, не обращая внимание на укол булавки в бок, схватила холодные узловатые руки графини и воскликнула:

– О, миледи!.. Миледи, я так надеюсь, что вы мне поможете. Я чувствую себя недостойной такого благородного человека, как мой дорогой муж. Я боюсь, что могу поставить его в неловкое положение, когда мы начнем выходить в свет и водить дружбу с аристократией. Нового гардероба будет недостаточно, чтобы изменить мое поведение и манеру держаться. Поэтому я подумала, что вы, возможно, согласитесь давать мне уроки хороших манер.

Старая графиня с гримасой высвободила руки.

– Уроки хороших манер?

– Ну да. Я, конечно, сомневаюсь, что найдется время для того, чтобы я могла научиться играть на пианино, как Эмили, но я могу научиться многому другому. Мне нужно знать, какой вилкой пользоваться на ужине, как правильно подавать чай, как вести разговор с людьми из высшего общества…

– Тебе, Мадлен, нужно всего лишь усвоить старое правило: много слушай и мало говори. – В голосе леди Гилмор прозвучало раздражение, но, по крайней мере, она хотя бы не отказала сразу.

Воодушевленная таким ответом, Мадди продолжала:

– И еще – как танцевать, как делать реверанс, как обращаться к какому-нибудь герцогу…

– Нет-нет, – перебила графиня, – это тебе не понадобится. – Снова поморщившись, она добавила: – Позволь мне быть с тобой откровенной, Мадлен. Мне следовало сказать тебе об этом сразу же. Так вот, тебя как особу со скандальной репутацией не станут приглашать в лучшие дома. И не будут приглашать на многие балы. А встречаться с герцогами тебе, естественно, не доведется!

* * *

Приближаясь к открытой двери наверху, Нейт замедлил шаги. Он боялся этой встречи. Он не очень любил детей. Они обычно были навязчивыми, шумными и утомительными. Но, как и многие малоприятные дела, ему следовало это сделать – и поставить точку.

Чуть помедлив, он переступил порог. Детская выглядела точно так, как его собственная много лет назад. Классная комната с низкими книжными полками была главным помещением, а спальни располагались дальше по коридору. По стенам, в рамках, висели все те же изображения животных с буквами алфавита, на подставке же красовался глобус. Но комната, казалось, уменьшилась в размерах по сравнению с той, которую он помнил с детства.

Впрочем, тогда он и сам был гораздо меньше – шалун и проказник, проводивший большую часть времени на табуретке в углу, лицом к стене. Сидеть спокойно часами было самым суровым наказанием для подвижного парня. Порки, применяемые графом Гилмором в качестве воспитательной меры, были намного хуже, но они-то, по крайней мере, не занимали много времени.

Внимание Нейта привлекла живая картина на дальнем конце комнаты. Там, у окна, за детским дубовым столиком, сидела маленькая девочка. Она мотала ножками, вскидывая подол своего желтого платьица, и писала что-то мелом на грифельной доске. А в кресле-качалке дремала пухлая нянька с крошечной рыжеволосой девочкой на коленях. Малышка наблюдала за старшей девочкой и сосала пальчик.

Нейт замер на пороге. Конечно же, это были его племянницы, дочери его брата.