Невеста для ЗОРГа

Комнату с голубой керамикой наполнял огнеупорный свет, льющийся из четырех угловых прожекторов. В их лучах дергался мохнатый клубок, в котором было мудрено узнать аттея, неуловимого демона, обитающего в потенциальных ямах энергополей города. Очень серьезный противник — много пропавших без вести в мирное время на его совести, но в лапах Ершакова он походил на придавленную каблуком сороконожку-переростка.

— Давай, — махнул Ершаков, и оператор у пульта придавил стеклянную кнопку. Рыжий клубок мгновенно подбросило вверх, когда мощные разряды начали стегать его вдоль и поперек. Метался чужак, вроде, бестолково, и палач, вроде, бил по клавишам наугад, однако зверюка довольно скоро зависла в дальнем углу и стала мигать. Ершаков подвинул оператора и, заменив частоту, еще несколько раз стеганул гадину электрическим кнутом, после чего та завертелась, вздрогнула несколько раз, и шустрый самописец начал бегать вдоль трехцветной бумаги, оставляя чернильный след.

— Давай-давай, — взвизгнул дед и прибавил ток.

Мужик за пультом теперь только и успевал заправлять бумажную ленту в паз, ругаясь и накручивая лапку хитрого валика.

Ершаков получал готовый текст на картоне с пробитыми дырками и раскриптовывал его каким-то хитрым способом, заглядывая в брошюру «Информационная шрифт-таблица СИАМ по двоичной системе распознавания сигналов 0–1». Заглядывал, правда, нечасто, с ходу ловя суть, и лишь изредка пользуясь одной-двумя, особо полюбившимися в книге страницами.

Вдруг дед смял прошитую картонку, закричав на оранжевый комок:

— Врешь, бл… рыжая!

Тело его вытянулось в струну, острые пальцы забегали по клавишам пульта и глаза-амперметры пыточной машины захлопали стрелками, наблюдая, как подброшенный вверх аттей извивается наколотым червем. В отблесках электрического света его движения оставляли едва заметные следы, похожие на пятна смазанных фотоснимков. Через миг они сомкнулись в серую тень неумело нарисованной картины — лошадей, запряженных в трехпролетный арочный мост…

После нескольких подходов чужак раскололся-таки на радость контрразведчикам. Они посовещались, потом Ершаков еще раз глянул на свет через пробитую ленту и, удовлетворившись содержимым, побежал звонить. На пороге он обернулся:

— Так что думаешь, на какой мост аттей показал?

От неожиданности я брякнул:

— На Аничков!

И понял, что «влип» по полной, когда ласково улыбнувшись, Ершаков проговорил:

— Ты всё вспомни хорошенько, пока Самонов место готовит. Время у меня жмет!

Он ушел, а флегматичный Самонов занялся настройкой, щелкая кнопками и вертя колесиками. На меня глянул он только раз, когда смочил аккуратненькую тряпочку и стал протирать приборы.

Я тихо потел на скамье, прикидывая, как буду смотреться в том углу, где недавно корчился демон. Ершаков, сволочь, никому и никогда не верит и прежде, чем сделает какие-то выводы, не одну сотню вольт пропустит через мой организм.

— Электричество по новому кабелю получаете? — с дворняжьим подвыванием спросил я у немногословного оператора. Тот смолчал, и тогда я завел особой умности монолог, в котором упор смещался от сложности управления современными приборами до всяческого уважения к тем, кто этим умением овладел. Даже товарища Сталина ввернул: мол, техника управляемая людьми, овладевшими такой техникой, может творить чудеса.

Электрик не ответил и на сей раз. Я, видимо, был уже для него «исходным материалом», только тем и отличающегося от рыжей твари в углу, что не требовался для меня переводчик.

Задавленный тяжелыми предчувствиями, я утих надолго, и обеспокоенный моим молчанием Самонов оторвался от электрического ящика.

— Скоро закончу, — улыбнулся оператор со свойственной технарям отстраненностью от бытия и, повозившись немного с жирным зеленым проводом, воткнул его в гнездо. — Вам сюда, товарищ старший лейтенант.

— А-а, э-э…

— А чего тянуть? — искренне удивился изверг. — Пока подгоним, приладим, пока то, да се… Начальник придет, а мы уже готовы! — И глядя, как я отхожу к двери, добавил: — Ничего вы там не выстоите, идите лучше сюда.

Он стал позади кресла, обхватив спинку руками, но опять выпал толстый провод. Самонов стал его паять, сильно дымя квасцами, и тыкал в диодное чрево до тех пор, пока не выбило свет.

Я метнулся к выходу. Техник, беззлобно матерясь, возился в темноте с проводами, а я успел воткнуть в зазор между стальной коробкой и замком отточенное лезвие ножа. Зажегся свет, и замок-автомат тихонько щелкнул.

Фортуна указала дорогу вдоль крашеных стен, а Самонов бился в дверь с той стороны — такой замок срабатывает на включение-выключение электричества. Пока вахлак размыкал контакты, я успел добежать к голосам над лестницей.

Один — высокий и занудливый — был явно Ершаковский, зато другой показался роднее папиного — посмеиваясь и фыркая, сыпал опилками беседы подполковник Полюдов.