Невеста дракона (ЛП)

Габриэль приземлился перед замком, и Келли, соскользнув с его шеи, наблюдала, как он смещается обратно в человеческую форму. Воздух вокруг него вибрировал, пока его крылья исчезали за спиной, а чешуйки разглаживались. Меньше, чем через минуту, он стоял в человеческом облике, высокий и невероятно красивый. Ветер трепал его волосы, когда мужчина шагнул к ней.

— Приятно же вернуться домой? — спросил он.

— Я поняла, что ты делаешь, — усмехнувшись, сказала Келли. — Пытаешься донести подсознательный посыл, чтобы я думала, будто живу здесь.

— Никакого подсознательного посыла в этом нет, — ухмыльнулся Габриэль. — Оставайся здесь со мной и роди мне дракончиков. А я позабочусь, чтобы у тебя было все — вкусная еда, великолепный секс и много украшений. Предложение, от которого ты не можешь отказаться. — Внезапно его улыбка погасла, сменившись хмурым взглядом, когда перед замком остановилось такси. На заднем сиденье сидела Тереза. С видом мученицы, она выбралась из машины и поднялась по ступенькам.

— Секретарь твоей матери позвонил мне и сказал, что мои вещи здесь, так что я приехала, чтобы забрать свою одежду. Я не смогу забрать остальное, пока не найду, где остановиться, — сказала она Келли. — Уверена, что ты в восторге от всего этого, ну, что я стала бездомной и безработной.

— Да, Тереза, потому что все, что я когда-либо делала, было для того, чтобы ты чувствовала себя несчастной. Например, когда предупреждала тебя, что устраиваться на работу к матери — ужасная идея, потому что она не станет с тобой любезничать и никогда не будет ценить твой труд, и еще я говорила тебе, что Чад и его семья — придурки. И так далее и тому подобное.

На этот раз Тереза не отреагировала резко. Она какое-то время просто смотрела на Келли с открытым ртом и затем, наконец, сказала: — Я думала, ты просто завидуешь мне и Чаду. И что ты не хочешь, чтобы я работала на маму, потому что хотела всю славу лишь себе.

Келли фыркнула.

— Меня тошнило от Чада с момента знакомства. И на этой работе нет никакой славы. Я зарабатывала матери миллионы долларов, возвращая пропавшее, чтобы она смогла, наконец, выкупить обратно свою долю в фирме, но она по-прежнему все время с нетерпением ждет, когда же я облажаюсь, чтобы отчитать меня.

— Что ж. Как бы то ни было. Извинись за меня перед Уинтропом, ладно? — пробормотала Тереза. — Я не должна была кричать на него.

— Он взял выходной, чего никогда, судя по всему, не делал. И когда он вернется, ты сама пойдешь и найдешь его, чтобы извиниться, — огрызнулась на нее Келли. — Ты ему по-настоящему нравилась, а ты его обидела.

— Я ему нравилась? — ошеломленно переспросила Тереза.

— О вкусах не спорят, не так ли? — Келли повернулась и вместе с Габриэлем направилась вверх по лестнице, ведущей в замок.

Она вошла в свою комнату, села за стол с намерением написать и отправить в “Элайд” письмо об увольнении. Затем вернулась обратно, чтобы найти Габриэля.

Войдя в гостиную, она обнаружила такую картину: Эванжелина сидела на диване вся в слезах, а через комнату пронеслась целая орава стражников, направляясь в сторону южной башни

Келли подошла к девочке и присела рядом с ней.

— Что происходит? — поинтересовалась она.

Эванжелина уставилась на нее.

— Ты могла бы помочь. Ты могла бы все исправить, но ты не хочешь! Мой дядя боится попросить тебя, потому что ты арестуешь его! — Девочка вскочила с дивана и выбежала из комнаты.

И что, черт возьми, она хотела этим сказать?

Келли так и просидела на диване следующие полчаса, пока Габриэль не вошел в комнату. С осунувшимся и напряженным лицом он присел на диван рядом с Келли, взгляд у него был отрешенный, как у человека, только что вернувшегося из зоны боевых действий. А кончики волос были опалены. Только огненный дракон мог сделать такое.

— Нам нужно поговорить, — сказала она. — Какого черта творится в южной башне? Эванжелина сказала, что я могу как-то помочь, но ты боишься, что если попросишь меня, тебя арестуют.

Он вздохнул.

— Это не совсем так. Но да, нам, действительно, нужна твоя помощь кое с чем, но для этого тебе придется немного отложить в сторону свою профессиональную этику. Может быть, даже совсем.

— Я слушаю. С немалым беспокойством, но я слушаю.

— Что тебе известно о камнях, способных исцелять душевнобольных? — спросил он. — В частности, психические заболевания, вызванные облачным опалом?

Она посмотрела на него.

— Опал Фарадея? Он был украден десять лет назад и не найден до сих пор. В его краже подозревали твоего отца.

Он, не дрогнув, встретил ее взгляд.

— Да. Тогда мы еще занимались кражей ювелирных изделий. Он преподнес опал моей сестре Александре на день рождения. А через несколько дней она сошла с ума. Разумеется, мы избавились от опала — уничтожили его — но это не помогло.

Понимание осенило ее.

— И примерно в это же время вы открыли ювелирный магазин и стали жить в рамках закона. Ну почти...

На лице Габриэля отразилась боль.

— Да. Моих родителей мучило чувство вины. Увидев однажды, какой вред может нанести камень, мы не собирались больше так рисковать.