Невеста фараона

Парень икнул, а голая девчонка снова попыталась разреветься, но он отвесил ей легкий подзатыльник, и она передумала. Я не могла не нахмуриться. Бить девушек, по-моему, гадко. Даже таких странных, с противными голосами и склонных к истеричному подвыванию. Но эффект мне понравился. И пока я боролась с противоречивыми чувствами, этот скорый на расправу красавчик поднялся на ноги. Во взоре его больше не было ни страха, ни почтения. Один интерес. С ним он и пошел ко мне позвякивая браслетами на ногах. Да, на лодыжках у него тоже болтались браслеты. А вот обуви не было. Странное все-таки место.

Он остановился так близко, что я почувствовала исходивший от него приятный запах. Не сладко, а именно по-мужски терпко с едва уловимой кислинкой. Надо же, кожа его лоснилась, словно в нее часа два масло втирали в массажном кабинете. Он наклонился ко мне и спросил на своем:

— Рекс нек пер мен? (Как тебя зовут?)

А я хлопнула глазами. Потом вспомнила, что обычно делают киношные путешественники, когда хотят произвести впечатление на аборигена. Я радостно, пожалуй, даже чересчур радостно улыбнулась и, приложив руку к груди, произнесла громко и отчетливо:

— Даша! А ты?

Тут я очень осторожно коснулась пальцами его груди. Нет, ну только совсем тупой не догадается. К сожалению, мне достался как раз такой экземпляр аборигена. Он удивленно вскинул брови и проговорил:

— Рекс нек ахФксеф не? (Ты меня понимаешь?)

Я запретила себе вздыхать и закатывать глаза. Потому что аборигены разные бывают. Может он хорош в стрельбе или танцах, а думать, ну просто не самая сильная его сторона. К тому же он очень красивый. Так что ему простительно. Я снова приложила руку к груди и терпеливо повторила:

— Даша!

Потом тронула его грудь пальцами и тут он вдруг накрыл их своей большой и теплой ладонью. Наши глаза встретились.

«Плевать, — подумала я, — Этому миру я прощу все. И лысую голову, и дурной язык, который даже слушать тяжело, до того в нем много согласных. А уж как его говорить, и представлять не хочу. Но этот парень стоит тысячи неудобств!».

А потом он еще и улыбнулся. Да так по-доброму, что у меня под ложечкой засосало.

Я тоже ему улыбнулась, чувствуя, что между нами зарождается что-то светлое и прекрасное. В моем животе проснулись бабочки и слегка встряхнули крылышками. Я даже забыла, что лысая и в общем-то малопривлекательная. С такой нежностью он смотрел на меня. Потом разогнулся и гаркнул девчонке совсем другим, деловым языком. Коротко, но емко. Она подскочила с колен и понеслась в гардеробную.

Красавчик осторожно ухватил меня под локоток и потянул со стула. Я подчинилась. Уже поняла, что девчонка унеслась в гардеробную не просто так. Наверняка, мне предложат одеться. И все же… я снова приложила руку к груди, и, заглянув в его темно-карие, обрамленные густыми ресницами и подведенные снизу глаза, повторила с чувством:

— Даша!

И требовательно прижала пальцы к его груди, взглянув с очень внятным вопросом. Даже голову набок склонила.

Он вздохнул, а когда улыбнулся, на щеках его обозначились ямочки.

— Ахмес.

Получилось! Моего красавчика зовут Ахмес! Какое звучное имя!

Он легонько направил меня в сторону гардеробной. И я послушно пошла. Ну а что, дело-то хорошее, правильное. Лысой и в простыне он меня, конечно, уже видел, так что теперь любой образ воспримет как чудесное перевоплощение. Я только об одном молила, чтобы моей одеждой не стал веночек из пожухлых цветков. К такому я пока точно не готова. Но все обошлось. Платье мне досталось вполне приличное. Даже почти не прозрачное. Слегка расшитое золотой нитью, а потому поблескивающее в солнечных лучах. От парика я попыталась отказаться, но девчонка проявила удивительную настойчивость.