Невеста из Бостона

Брюки хранили на себе его тепло, и, как ни старалась Сьюзен, она не могла об этом не думать. Забившись в уголок, она мечтала только об одном: чтобы Чейз к ней не приближался. Иначе стежки пойдут совсем уж косые-кривые!

Сьюзен шила, стараясь не смотреть в сторону Чейза, но дело, которым он сейчас занимался, не могло ее не заинтересовать.

Привязав к палке веревку, он сделал на ней скользящую петлю, вылез на солнышко и положил ее на землю. Долго ждать не пришлось. Откуда ни возьмись, появилась большая ящерица и принялась делать гимнастику прямо возле петли. Чейз осторожно приподнял палку, чтобы закинуть петлю ящерице на шею, но ее уже прыг — и след простыл.

— Черт подери! Я же уже почти поймал ее! — разозлился Чейз.

Он был так сосредоточен на ловле ящерицы, что даже не замечал, как внимательно за ним наблюдает Сьюзен. Она сидела с шитьем в руках, но больше поглядывала на него, чем делала стежков. «Этот мужчина удивительно хорош собой, — размышляла она. — Ведь если хорошенько подумать, я никогда не видела такого красавца». Не в силах сдержаться, она вновь и вновь окидывала взглядом его обнаженные ноги, мускулы на которых наливались при малейшем движении.

Внезапно он обернулся, и Сьюзен поспешила потупить взор. Меньше всего хотелось Сьюзен, чтобы он заметил, как она любуется его обнаженными ногами. Залившись краской, она продолжала делать свои нехитрые стежки. До тех пор, пока не услышала:

— Ага! Попался, который кусался!

В петле повисла большая извивающаяся ящерица. Чейз с гордостью показал ее Сьюзен. Девушка невольно поморщилась.

При виде ее гримасы Чейз расхохотался:

— Это же очень весело, все равно что удить рыбу!

Чейз достал из кармана лежавших у нее на коленях брюк складной нож. Сильно ударив ящерицу, он обезглавил ее, взрезал ее мягкий белый живот и живехонько выпотрошил.

Сьюзен зажала нос. Никогда в жизни не станет она есть эту склизкую гадость! Какой кошмар! Чейз же тем временем отрубил хвост и лапки, и в руках его осталось лишь маленькое тельце.

Разложив костер из кусков сухого кактуса, он сказал Сьюзен:

— Большой костер нам разводить нельзя, а от этого, маленького, большой беды, думаю, не будет. Дыма получится немного. Индейцы едят ящериц сырыми, но нам лучше все же ее сварить, не правда ли?

— Я… я не стану это есть, — пролепетала несчастная девушка.

— Но вам нужны силы. И мне, и вон ему тоже. — Чейз кивнул на спящего щенка.

Когда Чейз бросил несчастную ящерицу в котелок, на глаза Сьюзен навернулись слезы от жалости к ней. А что, если это была как раз одна из тех, что так весело резвились днем на солнышке?

Казалось, не прошло и нескольких минут, как Чейз снял котелок с огня. Запах, на удивление, от варева исходил вкусный. Но Сьюзен все же твердо решила, что не станет это есть. Спасибо, что Чейз хоть сам взялся готовить.

Она продолжала шить, потупив взор, но краем глаза заметила, как Чейз взял брошенные им лапки и голову и тоже положил их в котелок.

— Вы что, и это собираетесь есть? — спросила она с отвращением.

Он кивнул ей на свернувшегося клубочком койотика:

— Это для зверя. Я чуть было не забыл про него. До сих пор он ни разу не пробовал сырого мяса, так пусть не знает его вкуса и дальше — я ему его сварю.

Сьюзен была изумлена. Поистине, этот мужчина — загадка. Еще вчера он готов был чуть ли не убить малыша, а сегодня готовит для него пищу!

Убедившись, что мясо готово, Чейз отделил половину и протянул Сьюзен, но она лишь поморщилась и отвернулась. Даже смотреть она на это не могла!

— Нет, спасибо! — сказала она вежливо и содрогнулась. — Там осталось немного крольчатины, я лучше съем ее.

Но, говоря по правде, ей и крольчатины тоже уже не хотелось. Чейз же запустил в рот кусок и, медленно пережевывая, поглядел вверх, точно размышлял, на что это по вкусу похоже.

— Не так уж плохо… — промычал он, — напоминает курицу. Попробуйте. — Он вновь протянул ей кусочек: — Это очень вкусно, правда же. Вы сами не понимаете, сколько теряете. Конечно, я не такой кулинар, как вы, но…

Сьюзен опустила голову, чтобы откусить нитку и скрыть от него свое крайнее смущение. Она уже и не знала, то ли ей плакать, то ли смеяться в ответ на комплимент.

И вообще, что происходит? Она осталась в пустыне наедине с незнакомцем — вполне вероятно, преступником. Они уже на грани истощения и к тому же вполне могли умереть от жажды. Сьюзен облизала пересохшие губы. В любую минуту их могли убить мексиканские бандиты — а ее перед этим изнасиловать. К тому же у нее сломано плечо, туфли износились так, что и сказать нельзя, одежда превратилась в лохмотья, ни денег, ни драгоценностей уже не было. Ее проводник — человек с довольно смутной репутацией — только что оправился от укуса гремучей змеи и теперь уплетал ящерицу так, словно это был кусок превосходного бифштекса. А она подобрала недавно щенка койота.

Сьюзен стало вдруг так смешно, что она громко захохотала. Смех ее был полуистеричным, но остановиться она не могла. Чейз сначала непонимающе смотрел на нее, а потом будто заразился ее заливистым хохотом, и тоже начал смеяться. А Сьюзен разобрало от этого еще сильнее.