Невеста из Холмов

Эшлин почувствовала, как вспыхнули уши. Отвернулась от того, кто стал ближе, к тому, кто показался старшим. И все разрушила. «В этом мире ты никому не принесешь счастья»? Ошиблись филиды. Во всех мирах…

Она давно не была так зла.

– Но ты сам передал мне ее, чтобы… – Воздух будто разом вышел из легких, а слова потерялись на подходе. Горт не просто прервал ее, а стягивал горло приказом. Пожелай она сейчас выкрикнуть проклятие – не смогла бы. Эшлин так и застыла с приоткрытым ртом, пытаясь вдохнуть.

– Не трудись лгать дальше. Магистр Эремон знает, что ты пришла поговорить о погибшем профессоре, усыпила меня, когда я согласился уделить тебе время, и взяла печать. Магистру Эремону известно, что по законам Дин Эйрин я имею право передавать ее только трем людям. Не тебе.

У Брендона кружилась голова от происходящего. Зачем Эшлин так глупо поступила?! Ректор говорил правду хотя бы в том, что печать могла находиться лишь у самого Брендона, когда тот замещал Галлахера, у коменданта коллегий в случае некоей необходимости и у чрезвычайного королевского посланника, например, инквизитора. Все. Эшлин не стоило поступать так, тем более ничего не сказав Брендону.

Но как человек, которого он столько лет уважал, мог оказаться… кем? Тем, кто решил вывернуть все происходящее в свою пользу? Бросить кость инквизиции и получить бесценный материал? Брендон чувствовал, как сердце наливается яростью, и невольно сжал кулаки.

– В чем бы вы ни обвинили Эшлин, я сам несу за нее ответственность. Она принесла мне клятву ученицы.

– Ее ученическая клятва недействительна – она не человек и не может быть студенткой Дин Эйрин. – Горт смотрел ему в глаза и, казалось, чуть усмехался. – Прошу вас, магистр Бирн. Просто отдайте мне книгу и пройдите с магистром Эремоном. Ручаюсь вам, разбирательство будет проводиться тщательно и со всем возможным уважением к вам. Вы не виноваты, что поддались чарам. Университет на вашей стороне.

Эшлин наконец снова смогла вздохнуть. Сила бывшего старейшины легко заставляла ее подчиняться. Если бы не память, она бы уже точно швырнула тяжелую пачку глиняных листов ему в голову.

– Ты лжешь. И мне не превзойти тебя в этом, Горт Проклятый, – хрипло выкрикнула Эшлин. – Научи же, бывший старейшина Дин Ши, как обманывать людей четыре сотни лет и не попасться?

Горт Галлахер выдержал сложную паузу в перекрестье взглядов и тишине. Даже Брендон молчал. Его ударило этим откровением, будто камнем. Он пытался понять. Он верил Эшлин. Но почему, если ее слова правдивы, она молчала? Зачем пошла к нему за печатью? Что еще скрыла? В этих мыслях прорастало цепким стеблем зерно обиды.

Ректор повернулся к студентам:

– У кого есть железный предмет? Любой. Нож, фибула, пряжка! Дайте мне, – он протянул в их сторону руку, ни секунды не сомневаясь, что к его словам прислушаются.

Эния пошепталась с Фарлеем Горманстоном, выступила вперед и почтительно передала ректору небольшую книгу с железными накладками. Конспект по алхимии с прошлых лет, успел подметить Брендон. Доэрти продавал их богатым студентам и смеялся, что превращает бумагу в золото. Ум цеплялся за глупости.

На Эшлин Эния старалась не смотреть. Горт Галлахер кивнул, принимая книгу, и медленно, чтобы все видели, положил руку на железо.

– Надеюсь, желающих отрубить мне голову железным мечом и проверить, умру ли я, не найдется, – усмехнулся он. – В этом ши не отличается от человека. Магистр Эремон, вам достаточно времени для доказательства? Мне несложно держать книгу, но мы не можем оставаться здесь до позднего вечера.

– Достаточно, – кивнул инквизитор. – Прошу вас, покажите руки.

Ладони Горта Галлахера были чисты. Ни пятнышка красноты.

– Несомненно, накладки выполнены из железа, – магистр Эремон рассмотрел книгу и вернул ее Энии. – Я даже не предлагаю Эшлин подержать ее тоже. Бессмысленное причинение боли – опасное и глупое занятие. Эшлин, дочь Каллена, назвавшая себя ши перед всеми нами. Ты обвиняешься в похищении ректорской печати…

– Подождите! – крикнула Эшлин, отчаявшись. Она чувствовала, как державший ее за руку Брендон с силой пытается задвинуть ее себе за спину. Он явно что-то задумал. – У Горта Проклятого на теле знаки воина Дин Ши. И Кристалл Души на груди.

Она замерла. Кристалла на Горте не было. В вороте рубашки ни следа цепочки или легкого сияния под тонкой тканью, если бы тот желал его спрятать. Ни отблеска синевы от знаков… он так уверен в себе, что сила его внутри спокойна, как озерная гладь?

– Господин магистр инквизиции позволит мне не раздеваться? – скучающе поинтересовался Горт. – А также не кусать рябину, не входить в кузницу, и что там еще есть в суевериях. Я готов, если это необходимо, но не люблю терять время.

– …в поджоге дома погибшего при странных обстоятельствах профессора Дойла и становишься первой подозреваемой в его убийстве, – продолжал Эремон так, словно его и не прерывали. – Ректор, думаю, вам действительно не стоит ни раздеваться, ни кусать рябину. Мы все еще на территории Дин Эйрин, вашей территории. Передадите ли вы обнаруженную ши в руки королевской инквизиции?