Невеста из коробки

— Не верю!

— Ну, может, время от времени, — огрызнулся Борис.

— И, несмотря на опасный симптом, вы не будете покупать эту чудесную мазь, чтобы ухаживать за одним из важнейших органов своей выделительной системы?!

— Ну, хорошо, — прошипел Борис. — Я возьму.

— Всю столовую ложку?

— Всю.

Захлопнув за Борисом дверь, Мила по очереди поцеловала обе стодолларовые купюры и спрятала их в железную банку из-под чая. Дальнейшие перспективы с каждым часом теряли мрачность.

* * *

— Хочешь сказать, ты даже не поинтересовалась, почему он решил, что ты торгуешь наркотиками? — не поверила Ольга, нагоняя тучи на свое помолодевшее лицо.

— Я была слишком возбуждена, чтобы сообразить, — оправдывалась Мила. — Мужик дал мне двести долларов! Я хотела как можно скорее от него избавиться, пока он не передумал. — Тут же ее тревога сменилась оживлением. — Если дело так и дальше пойдет, я стану богатой женщиной, Ольга! Мне надо еще раз выехать за город! Я готова перекопать каждую поляну! Я готова…

— У меня нехорошие предчувствия, — перебила ее Ольга. — Ты связывалась с Глубоководным?

— Связывалась. Дома его постоянно нет, я позвонила на мобильный. Он что-то мямлил, мол, расследование движется, мол, не надо волноваться… Ты же понимаешь, мне нечем ему пригрозить. Разве что лишением ста рублей в день. Но теперь, когда мы знаем, что сумма не тянет на гонорар, я даже разговор заводить не рискнула.

— Я из-за тебя стала плохо спать, — заявила Ольга. — Как ты сама-то засыпаешь ночью? — И, посмотрев на Милу, добавила с неудовольствием:

— Впрочем, ты почти всегда пьяная, что с тебя взять?

— Я уже привыкла к опасности, — объяснила Мила. — Говорят, что это защитная реакция организма. Поскольку он не может постоянно находиться на пределе сил, мозг дает команду телу не напрягаться. Все происходящее уже не кажется мне смертельным. В конце концов, до сих пор никого не убили.

— Да? — искренне изумилась Ольга. — А Толик Хлюпов? На месте которого должна была оказаться ты? Ведь ты жуешь тушеные овощи днем и ночью! Счастливый случай, что ты не схрумкала ту опоганенную упаковку!

Упустившая Хлюпова из виду, Мила густо покраснела.

— Ну ладно, — сказала она. — Уговорила. Займи для меня денег у папы. Я пока еще заработала недостаточно.

— Как ты себе это представляешь? — надменно спросила Ольга. — Я ведь только что занимала у него на пластическую операцию. — Мила помрачнела, а Ольга добавила:

— Ты сама виновата! Не надо было выкрикивать при всех, сколько мне дет. Надеюсь, теперь, когда моя кожа снова стала упругой, все будут считать, что ты соврала.

— Как ты можешь жить, думая только о своей внешности?! — возмутилась Мила.

— А о чем мне думать? О твоей внешности?

— Вот чем я забыла с тобой поделиться! — внезапно воскликнула Мила. — Вчера мне звонил Гуркин. Его снедает беспокойство. Прямо не знала, как от него отвертеться. Его страшно напряг Листопадов. Все допытывался: зачем мне нужен телохранитель?

— И что ты ему сказала?

— Сказала, что это причуда Орехова. Что после бегства партнера ему повсюду видятся засады.

— И Гуркин поверил?

— А что еще ему оставалось делать? Он же не знает характер Орехова. Кроме того, Андрей достаточно молод, чтобы верить в благородство других людей.

— Так-так, — пробормотала Ольга и, наклонившись вперед, сначала поиграла лицом, но потом вспомнила, что богатая мимика провоцирует появление морщин, и тут же перестала кривляться. — А что, если Гуркин и есть убийца? — воскликнула она. — Мало ли, что мы не можем придумать для него мотива? Если преступление не рядовое, а у нас как раз такой случай — чего стоят одни поганки! — тогда до мотива следователи докапываются только в самом конце, когда всех главных действующих лиц уже схоронили.

— Хватит меня пугать! — рассердилась Мила. — Я скоро перестану доверять даже тебе. Перестану есть деликатесы, которыми ты меня потчуешь, боясь, что в них отрава…

Мила внезапно ахнула и хлопнула себя ладонью по лбу:

— Ах, Ольга! Почему я раньше не обратила на это внимания!

— На что?

— Гуркин, когда бывает у меня, никогда ничего не ест. По крайней мере, в последнее время. Я начинаю припоминать: сколько я ему всего предлагала! Но он — ни в какую. Бывает, просидит у меня полдня, в рот маковой росинки не возьмет.

Про себя Мила подумала: «Может быть, ему стыдно поедать мои продукты плюс к тем деньгам, которые я ему плачу?»

— В самом деле подозрительно, — пробормотала Ольга. — Если бы я отравила кому-нибудь жратву в холодильнике, то тоже отказалась бы утолять голод из продуктов, которые лежат по соседству. Подозрительно, Милка, подозрительно. Ты вообще многое о нем знаешь?

— О Гуркине? Почти ничего.

— В общем, на другой ответ я даже не рассчитывала. Кстати, ты так ни разу и не призналась, где его подцепила.

— Да просто на улице! Нет, в магазине. Точно, я ходила в супермаркет, у меня развязался поясок на платье и замотался вокруг колеса тележки. Гуркин оказался поблизости, помог мне освободиться, потом слово за слово…

— То есть инициатором знакомства был он? — уточнила Ольга.