Невеста из коробки

— Я объясню ей, что мы занимались литературными делами, — заметался тот и промокнул салфеткой капельки пота, выступившие над верхней губой.

— Конечно-конечно, — приободрила его Мила. — Скажешь, что я приехала, чтобы поделиться с тобой замыслом нового рассказа.

— Кстати, Милочка, — внезапно спохватился Алик. — Как ты можешь объяснить вот это?

Свесившись с кровати, Алик открыл тумбочку и нырнул в нее головой. Выдернул оттуда пластиковую папку и, снова приняв вертикальное положение, торжественно вручил Миле.

— Что это? — спросила она. — Кажется, мой почерк? — И, достав криво исписанные от руки листы, начала читать, шевеля губами.

— Этот опус мне принесла секретарша. Говорит, только что получила по почте. На конверте стояло твое имя. Да и рука, мне кажется, тоже твоя.

— «Люди влюбляются, люди слипаются, женятся», — прочитала заголовок Мила.

— Ну, как? — спросил Алик. — Признаешь авторство?

— Дай-ка я дальше посмотрю, — покраснела Мила. — «Частный детектив Батискафов влюбился в медсестру с первого этажа. Она была такая розовая, словно фруктовая жевательная резинка, и он приклеился к ней навсегда. Встречаясь после работы на лестничной площадке, они начинали безоглядно целоваться, превращаясь на это время в один большой жеваный комок». Боже мой, что это?! — испугалась она. — Как это к тебе попало?

— Я же говорю: пришло по почте.

— Вероятно, я написала это в тот вечер, когда находилась под действием наркотиков! — воскликнула Мила.

Алик уронил на пол несколько подушек. Глаза его сделались туманны:

— Милочка! Ты глотаешь «колеса»? Или покуриваешь «травку»? Или, боже упаси, колешься?

— Не волнуйся, я съела или выпила наркотическое вещество по ошибке, — сказала Мила. — Я, конечно, заберу у тебя папку. Постарайся забыть, что ты это видел.

— Но если ты заберёшь, что я скажу Софье? Как оправдаюсь перед ней? Она спросит, что мы делали. И что отвечу я?!

— Боже мой, Алик! Признайся: в чем секрет ее успеха? Когда я найду себе подходящую партию, я попытаюсь использовать методику твоей жены.

— Это не тема для шуток, — надулся Алик, складывая руки на груди.

— Я и не шучу! Ты взрослый независимый мужчина! Почему ты так боишься свою жену? Что она может тебе сделать?

— Она может меня убить, — шепотом ответил тот.

* * *

«Все говорят об убийствах, словно их запрограммировали, — сердито думала Мила, шагая по тротуару. — Или это я первая начала, а остальные подхватили эстафетную палочку?» Листопадов вел себя корректно и болтался где-то сзади, не приставая с разговорами. Через некоторое время его корректность стала действовать Миле на нервы. «Если меня пырнут в толпе ножом, он, конечно, догонит преступника, — с неожиданным раздражением решила она. — Но разве можно предотвратить убийство, плетясь в хвосте, нога за ногу?»

Очутившись дома, она отправилась на кухню и стала готовиться к встрече с Гуркиным. Часа через полтора квартира наполнилась запахами, способными свести с ума всякого плохо обеспеченного холостяка. Когда ровно в пять раздался звонок в дверь. Мила внутренне напряглась.

Гуркин возник на пороге, изрядно обношенный, но красивый и гордый, словно русский крейсер, переживший революцию, войну и несколько финансовых кризисов. Мила рассчитывала, что он скажет что-нибудь типа: «О! Как восхитительно пахнет! Ты, верно, приготовила что-нибудь божественное!» Вместо этого наемный ухажер произнес дежурную фразу:

— Здравствуй, Тыквочка! Я жутчайше по тебе соскучился!

Он поцеловал ее в щеку — звонко, так, чтобы слышали все окрест — и, просочившись в коридор, аккуратно повесил куртку на крючок.

— Мы сегодня никуда не идем? — продолжил он, делая вид, что у него отсутствует обоняние. — Нет? Тогда я немного вздремну на диване? Меня всю ночь мучили интегральные уравнения,

— А у меня готов потрясающий обед! — сообщила Мила, полюбовавшись зубами Гуркина в тот момент, когда он широко и сладостно зевнул, зажмурив глаза. — Может быть, перед тем как прилечь, ты составишь мне компанию за столом?

— Но я абсолютно не голоден! — заявил тот с легкостью бедного, но чертовски гордого аристократа.

«Что же это получается? — испугалась Мила. — Гуркин и есть тот злодей, который отравил овощную смесь?»

— Все продукты свеженькие, — поощрила она его. — Только что с рынка.

— Тыквочка, но я правда не хочу кушать! — испугался ее настойчивости Гуркин и даже слегка побледнел. — Я всегда прихожу к тебе после обеда в столовой. Там потрясающе сытные пельмени.

— Разве их сравнишь с цыплятками табака? С маринованными огурчиками?

— Я не люблю чеснок, — пробормотал Гуркин.

— А в ресторане на юбилее прадедушки ты ел сырную пасту! — уличила она его. — И от тебя несло чесноком за три километра!

— Ты перепутала меня с Николаем.

Возможно, он хотел ее уколоть, а возможно, просто изо всех сил отпирался.

— Как же так? Ты молод, полон сил, что для тебя какие-то там пельмени? — не желала сдаваться Мила. — Они усвоились, пока ты ехал в общественном транспорте. Толпа наверняка помогала процессу пищеварения, перетирая пищу путем массирования твоего живота локтями.