Невеста из коробки

— Твоя подруга — Лютикова?!

— Людмила, — пролепетала Ася. — Вон она, с собакой…

Мила только теперь поняла, что в руках у человека в черном находились вовсе не оружие, а видеокамера. Недоумению ее не было предела. «Может быть, это какое-то совпадение? И этот тип собирался лезть вовсе не ко мне?» Однако когда милиционеры повернули его на спину, Мила поняла, что это все-таки к ней.

— Едрена вошь! — выругалась она, пытаясь зажать разлаявшейся Мухе пасть двумя руками. — Это ведь Шпатциков!

Алюминиевый бидон, к счастью, не сломал ему шею, поэтому Леопольд Вельяминович довольно быстро пришел в себя.

— Сегодня полнолуние, — объяснил он всем желающим, продолжая лежать на полу со скрещенными на груди руками. — Скоро два часа ночи. Вот я и подумал, что подсмотрю секрет — как она ее варит.

— Кого? — не поняли милиционеры.

— Да мазь же, мазь! Вороны уже не каркают.

— Псих, — констатировал Витягин, обнимая жену Мусю за плечи. — Самый типичный помешанный.

— Скажите им! — потребовал облаченный в черное Шпатциков, обращаясь непосредственно к Миле.

— Он не псих, — охотно подтвердила она.

— Почему же тогда он полез ночью на чужой балкон с видеокамерой? — ехидно спросила Муся.

— Потому что у него геморрой, — всплеснула руками Мила. — Неужели так трудно понять? Геморрой.

— Ужасное заболевание, — прокомментировал Шпатциков. — Вы перестаете интересоваться жизнью и думаете только о стуле.

Милиционеры изумленно переглянулись, не зная, по всей видимости, что предпринять.

— Кто будет писать заявление? — спросил Витягин у Милы. — Вы или я?

— О чем? — живо поинтересовался Шпатциков. — О том, что у меня было защемление и я полез на стенку?

— Людмила Николаевна! — крикнул с балкона Константин. — Может быть, вас все-таки отвезти к сестре?

— Да-да, отлично, мы с собакой поедем к сестре! — согласилась Мила, усиленно кивая головой. — Это ничего, что третий час ночи, думаю, она не рассердится!

Глава 21

Ольга действительно не стала сердиться. Она быстро уложила Милу в кровать и убежала согревать постель Николаю. Да и утром, раскрыв глаза, Мила увидела сначала не ее, а маму, которая уже соорудила на голове сложную прическу и накрасила губы.

— Милочка! — сообщила она. — У нас в доме кто-то гавкает. Ты не знаешь, кто бы это мог быть?

— Да, мамочка, это овчарка, она поживет у меня несколько дней. Ее зовут Муха, и с ней, наверное, надо погулять, чтобы она перестала лаять.

— Ладно, я скажу папе, — кивнула мама, ни капли не обеспокоившись. — Надеюсь, она не кидается на прохожих?

— Если честно, мамочка, я просто не знаю. Но на тумбочке лежит поводок, поэтому папа может пристегнуть Муху и не давать ей ни на кого кидаться.

Вслед за мамой в спальне наконец появилась Ольга в шикарном пеньюаре.

— Извини, — сказала она, — что я ночью не смогла тебя расспросить: накануне мы с Николаем были в гостях и очень устали. Поваляемся еще минут сорок. Если хочешь, подожди нас завтракать.

Мила слышала, как родители посюсюкали над Мухой и, пристегнув ее к поводку, куда-то ушли. Понежившись минут десять, Мила вылезла из постели и, прихватив полотенце, отправилась в ванную. Из-за того, что она шла босиком, шагов ее слышно не было. Вероятно, именно поэтому торчавший в коридоре Николай ничего не услышал. Прежде чем сделать поворот, Мила остановилась поправить волосы, и тут увидела спину Ольгиного мужа. По его поведению она сразу поняла, что он занят чем-то особенным. Чем-то, что он хотел бы скрыть от других.

Мила тут же спряталась за угол и осторожно высунула голову. Николай открыл встроенный шкаф, в котором хранилась старая верхняя одежда, вышедшие из употребления зонты и сумки. После этого встал на цыпочки, пошарил рукой по полке справа и вытащил из-за шерстяного шарфа пузырек. Открутил крышку, достал оттуда что-то неразличимое глазу и, закинув в рот, быстро проглотил. Потом спрятал пузырек обратно и хотел было уже закрыть шкаф, когда шарф неожиданно упал на пол. Причем упал с глухим стуком, как будто в нем было что-то тяжелое. Николай наклонился, чтобы водворить его на место, потянул за один конец, шарф развернулся, и из него на пол выпала Ольгина сумочка. Та самая сумочка, которую у нее украли при нападении. Та самая, о которой она так сожалела, — с замком-поцелуйчиком.

Николай повертел головой по сторонам, и Мила была вынуждена на какое-то время убрать свой нос, чтобы тот не попал в поле его зрения. От избытка чувств она закусила косточку указательного пальца. Когда Николай удалился и дверь спальни захлопнулась за ним, Мила рванула к шкафу и убедилась, что ей ничего не почудилось. Сумочка была там, но Мила не стала громко кричать и требовать правосудия. Надо сначала все рассказать сестре, чтобы можно было схватить негодяя на месте преступления. Неужели он в сговоре с бандитами? А пузырек? Может быть, именно там находится тот наркотик, поисками которого так озабочены братья-обманщики? Мила уже не сомневалась, что никакие они не Глубоководные. Только теперь она ощутила, что от этой фамилии за версту несет водевилем.