Невеста из USA

Фусик терпеть не мог своего имени, поэтому всем представлялся как Франц. О том, как его зовут согласно метрике, знал очень ограниченный круг людей, в основном старожилы; а если совсем уж точно, то те из них, кто постоянно пользовались услугами ломбарда.

- М-м… Извините, что-то не припоминаю…

- Ну как же, как же… Впрочем, мы давно не виделись. Как там поживает моя подвесочка? Хотелось бы забрать ее. Память, знаете ли.

- П-простите, о ч-чем речь? - Фусик вдруг начал заикаться.

Вспомнил, жучара, подумал я торжествующе. Еще бы не вспомнить. Можно сказать, за копейки отхватил такой жирный куш.

- Подвесочка… бриллиантик, каратов на десять. - Я осклабился. - Это было… - Я назвал примерную дату. - Загляните в свой гроссбух. Там все написано.

Фусик что-то тихо пискнул, затем прокашлялся и сказал неуверенным тоном:

- Кхе, кхе!… А залоговый билет у вас есть?

- Конечно. Дома, - соврал я, не моргнув глазом.

Квитанцию я выбросил… или где-то посеял. Это не суть важно. Я не собирался выкупать у Фусика свою находку, хотя в принципе мог продать ее гораздо дороже.

Мне казалось, что таким образом я могу избавиться от укоров нечистой совести.

- Если нужно, мне недолго ее принести, - сказал я бодро. - Мигом смотаюсь, тут недалеко.

- Э-э… - Фусик пребывал в растерянности.

И я понимал, почему. Он уже давно толкнул мою находку, наварив на этой операции кучу бабок.

- Что вы сказали? - демонстративно воткнул я свое ухо в окошко.

- Нет-нет, ничего… - Фусик начал суетливо искать толстую конторскую книгу. - Посмотрим…

Запись он нашел быстро. Прочитав свой убористый каллиграфический почерк (старая школа; я вот пишу как курица лапой; иногда даже сам не могу разобрать, что накалякал), Фусик с деланным сочувствием сказал:

- Не могу вас обрадовать, молодой человек. Да-с… Не могу.

- Это почему?

- Все сроки вышли. Согласно нашим правилам, ваша подвеска реализована… чтобы покрыть убытки ломбарда. Мы не можем вечно хранить то, что нам сдают. Таков порядок.

- Ах, как жаль! - Я сокрушенно покачал головой. - Ну да ладно, Бог с ней, с этой подвеской. Такова ее планида. Но тогда мне хотелось бы получить за свою семейную реликвию ее истинную цену, а не жалкие гроши, которые вы ссудили мне от своих больших щедрот.

- Простите, но вы получили деньги согласно оценке…

- Фус Бениаминович! - Я склонился к окошку и жестко заглянул прямо в глаза Фусику. - Не надо мне лепить горбатого. В своей «оценке» вы нечаянно - я в это верю! - ошиблись. Решили, что подвеска - имитация драгоценного камня. И заплатили только за металл. Поэтому я прошу - нет, даже требую! - чтобы вы немедленно исправили свою оплошность.

- А-ва-ва… - Фусик растерялся.

Причина растерянности Фусика лежала, что называется, на поверхности - я назвал его настоящим именем.

Мало того, Фусом моего визави кликали в основном деловые, с которыми заведующий ломбардом проворачивал всякие темные делишки. И теперь Фусик предположил, что я тоже принадлежу к преступному миру.

А как решает подобные проблемы босота, ему было известно не понаслышке…

- Не слышу положительного ответа. - Я добавил в голос немного жестких ноток.

- Но я же сказал, что подвески уже нет! - наконец прорвало Фусика. - Она продана.

Он произнес это с трагическим выражением на сильно побледневшем лице.

- А я ответил, что это неважно. Я согласен на денежную компенсацию. На справедливую денежную компенсацию, - добавил я с нажимом. - Притом с процентами.

- К-к… С к-какими процентами!?

- Но вы ведь пользовались моими бабками все эти годы. А денежка счет любит. Вот счетчик и натикал мне хороший навар. Да будет вам, будет играть в непонятки! За ошибки нужно платить, уважаемый. И вы заплатите, в этом у меня совершенно нет никаких сомнений. А у вас? То-то же… Берите ваш арифмометр и начинайте крутить ручку. Да побыстрее, у меня времени в обрез.

- Это грабеж! - обречено пискнул Фусик.

- Грабеж был тогда, когда я вам сдавал подвеску. А сейчас идет всего лишь восстановление попранной справедливости. Что касается навара, то десять процентов годовых меня вполне устроят.

- Десять!? Что вы такое говорите!?

- Ладно, только из-за уважения к вашим сединам - семь. И точка! Дальнейший торг неуместен.

Я подошел к входной двери и повесил табличку «Закрыто».

- Чтобы нам никто не мешал, - объяснил я Фусику, который наблюдал за мной как лягушка за голодным удавом.

Он уже сдался, я это чувствовал. При советской власти в подобных случаях Фусик мог вызвать наряд милиции, и все проблемы решились бы очень быстро и в его пользу.

Но сейчас были другие времена. Ментовская «крыша» вполне могла оказаться дырявой. К тому же, общественный статус заведующего ломбардом не позволял заводить телохранителей. Это было бы чересчур.

А мое упоминание «счетчика» и вообще добило Фусика. Что это такое, нынешним бизнесменам объяснять не нужно…

- Может, мы договоримся как-то по-другому… - сказал он елейным голосом.

Поняв, что угроза для его жизни миновала, он осмелел и начал мыслить, как и должно хитровану, который сумел продержаться на такой хлебной должности без малого тридцать лет.

- Возможно, - не стал я упираться.