Невеста капитана Тича

Майор Боннет только что собрался сесть в шлюпку, дожидавшуюся его у берега, чтобы доставить на «Ройял Джеймс», когда он заметил яркое светящееся пятно под темным форштевенем бригантины. Пятно было вполне отчетливо видно даже на расстоянии полумили, и майору нетрудно было разгадать причину его возникновения. Он усмехнулся: несомненно, пятно означало попытку доктора Блайта бежать! Боннету, привыкшему к покорной пассивности креолок, не могло и в голову прийти, чтобы женщина способна была пойти на такой риск. Майор вошел в шлюпку и нащупал за поясом рукоятку пистолета. Все еще усмехаясь, он приказал гребцам отчаливать.

Не видя вокруг себя ничего из-за мелких фосфоресцирующих волн, изнемогая под тяжестью намокшей одежды и каната — ситуация, опасная даже для опытного пловца, — Анна не слышала скрипа кожаных уключин до тех пор, пока шлюпка майора Боннета не оказалась совсем рядом.

— Ба! — произнес Боннет, искренне удивленный. — Да это девчонка! Дорогая мисс Блайт, боюсь, что здесь для вас не совсем подходящее место. Позвольте мне… — он сделал знак негру-гребцу, и тот, бросив весла, схватил багор и протянул его к Анне. Девушка отчаянно забарахталась в воде, пытаясь ускользнуть от крючка, но она настолько выбилась из сил, что эта попытка едва не оказалась для нее последней. Взмахнув руками, она погрузилась в воду и пошла бы ко дну, если бы гребцу не удалось подцепить багром тянувшийся за ней канат и после некоторых усилий вытащить ее в шлюпку.

— Она почти совсем мертвый, масса, — встревоженно сказал негр.

— Ладно, — резко возразил Боннет. — Чего уставились, бездельники? Гребите к «Ройял Джеймсу», живо! Я с вас шкуру спущу, если она умрет прежде, чем мы доберемся до корабля!

Чернокожие гребцы обменялись испуганными взглядами, блестя фарфоровыми белками глаз, и налегли на весла. Боннет сел к рулю, держа на коленях мокрое и обмякшее тело бесчувственной девушки. Затем он заметил, как задрожали ее ресницы, и она чихнула, тихонько, словно котенок. Майор усмехнулся.

— Вам нелегко будет в это поверить, дорогая, — мягко проговорил он, — но ведь я только что спас вашу молодую, прекрасную жизнь!

Боннет знал, что Анна вряд ли слышит его, но, убедившись, что она, кажется, приходит в себя, он немного приободрился. Опустив руку за борт в теплую темную воду, он глядел на девушку почти с такой же нежностью, как какой-нибудь из его котов на измятую птичку в своих когтях.

«Ройял Джеймс» был в основном предназначен для быстрой перевозки почты и грузов между островами. На нем было восемь пушек среднего калибра, и он считался одним из самых быстроходных судов своего класса. Заботясь о собственном комфорте, Боннет отвел себе почти всю кормовую часть шлюпа, из-за чего его каюта казалась непропорционально просторной по сравнению с размерами судна. Вновь заняв свои апартаменты, майор почувствовал истинное облегчение после тесной и неуютной каюты на «Ямайской Деве». Он удобно устроился в глубоком кресле и закурил длинную белую трубку. Анна, измученная и едва живая от усталости, скорчилась на мягком ковре посреди каюты, где ее оставили втащившие ее сюда матросы. Пряди медно-золотистых волос, потемневшие от воды, прилипли к ее шее и обнаженным исцарапанным плечам. Она изрядно наглоталась морской воды, кашляла, и все тело ее сотрясала мелкая нервная дрожь.

— Итак, — произнес Боннет, усмехаясь, — вы были правы, когда говорили, что мне не следует недооценивать вас. Я бы никогда не поверил, что даже опытный пловец может проплыть такое расстояние с подобным грузом! Что же мне делать с вами? Если я посажу вас под стражу в штурманскую рубку или отправлю на полубак, то боюсь, что немногие из моей команды назавтра сохранят достаточно сил, чтобы карабкаться по вантам… Ладно, ладно, не тревожьтесь — вы останетесь здесь, со мной!

В глазах майора зажегся плотоядный огонек.

— А теперь, я думаю, вам необходимо обсушиться. Как же нам поступить? Позвать негров, чтобы они стащили с вас мокрые тряпки? Или вы позволите мне самому сделать это? Я очень сожалею, но у меня на борту нет ни одной женщины…

— Оставьте меня… — не глядя на него, непослушными губами хрипло прошептала Анна.

— Но, но — вы не должны оскорблять моего гостеприимства! — смеясь, возразил Боннет. — Как же вы думаете в этой мокрой одежде разделить со мной постель?

Анна попыталась что-то ответить, но голос ей не повиновался. Ее всю трясло от холода, слабости и нервного перенапряжения. Она сжалась в комок на полу, вцепившись пальцами в мягкий ворс ковра, словно противясь всяким попыткам оторвать ее от него. Редкие переживания могут так потрясти человеческую натуру, как поимка во время, казалось бы, успешной попытки к бегству.

Боннет сидел, молча наблюдая, как желтый свет лампы отражается на мокром шелке ее разорванного платья. Внезапно он почувствовал все возрастающее раздражение, зная по опыту, что игра окончилась.

— Очень хорошо, — сказал он. — Только я не собираюсь сидеть здесь всю ночь с вами. Так что, если вы не желаете причинить неприятности вашему брату… — при этих словах Анна подняла голову.