Невеста каторжника, или Тайны Бастилии

— Ох уж этот герцог Бофор! — с иронией в голосе воскликнула маркиза. — Если бы он был женщиной, то я бы начала ревновать и позавидовала бы его влиянию. Но поскольку он мужчина, постольку мое единственное желание — изгнать его. Но… Нет, ваше величество, вы правы, это недостойно меня. Я буду ждать до тех пор, пока вы сами не изгоните его. И тогда я вам скажу: я удовлетворена, ваше величество! Только вам следовало раньше послушать моего совета.

— Это ваше решение, дорогая маркиза, успокаивает меня. Оно совершенно достойно вас, — с облегчением сказал Людовик. — Сегодня, как и всегда, я предоставляю вам право председательствовать на заседании Совета министров, а сам с маршалом Ришелье отправляюсь на прогулку.

Людовик поцеловал руку маркизе, и она, улыбаясь, проводила его до дверей.

Как только король вышел от маркизы, в другую дверь к ней вошел аббат Берни, пожилой человек с продолговатым серьезным и гладко выбритым лицом. Аббат занимал при дворе видное место, — имея высокое духовное звание, он одновременно был министром и главным советником короля.

Аббат поклонился маркизе и подошел к ней ближе.

— Вы были правы, господин аббат, — сказала маркиза. — Все так и случилось, как вы сказали.

Берни вопросительно взглянул на маркизу.

— Разве вы забыли наш вчерашний разговор? — с улыбкой спросила маркиза. — Я могу вам напомнить — мы говорили о герцоге…

— О герцоге Бофоре! Да, да, я припоминаю, маркиза. Я откровенно сказал вам, что герцог вполне уверен в расположении короля. Действительно, маркиза, я бы посоветовал вам быть уступчивее с герцогом… — Берни незаметно наблюдал за впечатлением, которое производят его слова.

— Уступить? — воскликнула маркиза, гордо выпрямляясь. — Вы шутите, господин аббат. Вы же сами передали мне дерзкие слова герцога обо мне. Мужчина, который таким образом оскорбляет женщину, никогда не будет ею прощен. Да! Я сделаю вид, что все забыла, и даже буду ласково обходиться с ним, но только для того, чтобы вернее погубить его. Ведь он осмелился говорить генералу Миренону, брату покойного коменданта Бастилии, и начальнику Версальского войска, что я своим положением при дворе обязана ему, герцогу Бофору… Клянусь всеми святыми, господин аббат, что герцог поплатится за это!

Берни очень понравились эти слова — он был одним из немногих недругов герцога при дворе.

— Я опасаюсь, что король будет противиться свержению герцога, маркиза, — сказал он задумчиво. — Да и не один король…

— Что вы хотите этим сказать?

— У герцога много приверженцев при дворе…

— Приверженцев? Его только боятся, и больше ничего.

— Этого вполне достаточно, чтобы разрушить ваши планы. Если человек окружен друзьями своего врага, то он легко сделается их жертвой.

— Предоставьте мне позаботиться, чтобы этого не случилось! — сказала маркиза с такой самоуверенностью и гордостью, будто ее враги уже лежали у ее ног.

— Вспомните графа Монрэпуа, маркиза, этого влиятельного министра, — он приверженец герцога. Вспомните министра финансов Орри, того, который при всяком удобном случае чинит вам разные препятствия, — он тоже орудие герцога. Вспомните, наконец, Амело, министра иностранных дел, — и он принадлежит к партии герцога.

— Все это я давно заметила, господин аббат. Но можете ли вы все это доказать?

— Я головой ручаюсь, что все вышеназванные господа служат герцогу, что они от него зависят, что у них бывают тайные встречи во дворце и что они образуют партию, которая сумеет помешать любому в исполнении его планов…

— В таком случае этих министров надо удалить и заменить другими…

— Это было бы самым чувствительным ударом по герцогу, — сказал аббат.

— Вы полагаете? — спросила маркиза.

— Такая мера значительно уменьшила бы силы герцога…

— Это удовлетворило бы меня некоторым образом. Сейчас будет заседание Совета министров. Министры уже в желтом зале…

— Только короля еще нет.

— Его и не будет.

— И сегодня не будет?

— Может быть, он никогда больше не будет присутствовать на заседании — он мне поручил председательствовать.

Аббат Берни поклонился маркизе с едва заметной улыбкой, которая выражала и удивление, и удовлетворение.

— Так вы — регентша? — спросил он.

Маркиза подошла к большому письменному столу, возле которого стояло кресло короля. На некотором расстоянии от стола полукругом были расставлены кресла для министров. На столе возвышались затейливый письменный прибор и колокольчик.

Маркиза взяла своими тонкими пальчиками колокольчик и позвонила. Тотчас на пороге появился паж Леон.

— Отворите дверь в зал! — приказала ему маркиза.

Паж подошел к двери, которая вела в желтый зал, и открыл ее.

Аббат Берни отошел к министерским креслам, а маркиза заняла кресло короля, из чего было ясно, что она будет председательствовать и говорить от имени Людовика.

Тем временем министры входили в зал.

Рядом с Монрэпуа шел герцог Бофор. Увидев маркизу в кресле короля, герцог на минуту остановился — столь неприятно ему было это видеть.

Когда все министры и советники были в сборе, маркиза открыла заседание.