Невеста каторжника, или Тайны Бастилии

Убедившись, что опасность миновала, беглянка решила поискать выход через парк. И вскоре она нашла садовые ворота и калитку. Но все было заперто. Вероятно, слуги получили строгие указания от герцога, и все выходы и входы либо тщательно охранялись, либо запирались на замок.

Серафи начало овладевать отчаяние — неужели все рухнет?.. Но тут она заметила домик садовника, расположенный в ограде таким образом, что одной своей стороной он выходил на улицу, а другой в парк. Не колеблясь ни минуты, она направилась к домику. И судьба, наконец, улыбнулась ей. Безо всякого труда она открыла дверь в домик. Очутившись внутри, она смело направилась к другой двери, отодвинула засов и очутилась на улице.

А между тем уже начинало светать. Садовник проснулся и увидел, что какая-то темная фигура выскользнула из его домика на улицу. Он вскочил с кровати и бросился было вслед за ней, но — поздно. Женщина в черном быстро удалялась и через минуту скрылась за поворотом улицы. Пока садовник оделся и добежал до перекрестка, женщины и след простыл.

VI. ЗАКЛЮЧЕННЫЕ В БАСТИЛИИ

Когда тюремный надзиратель на утреннем обходе заглянул в камеры грека и Марселя, то камни к этому времени уложены были на прежнее место, а отверстия в стене прикрыты постелями. Никогда еще за время существования Бастилии не было случая, чтобы кому-нибудь из узников удалось проделать брешь в ее крепких и толстых каменных стенах. Поседевшему на службе в Бастилии тюремщику и в голову не приходила мысль о такой возможности. Как всегда, он принес узникам положенные порции еды и питья и унес с собой деревянные миски, что стояли в камерах со вчерашнего дня.

Поскольку днем по коридорам беспрестанно расхаживали надзиратели и солдаты, Марсель и грек, не желая рисковать, условились спать днем, а разговаривать по ночам.

Подкрепив силы едой и свежей водой, Марсель прилег отдохнуть. После волнений последней ночи он заснул столь крепко, что проснулся лишь поздно вечером, когда к нему с вечерним обходом пришел надзиратель. Окинув камеру рассеянным взглядом, тюремщик удалился и запер дверь.

Вскоре до заключенных донесся глухой шум, означавший смену часовых. Затем все стихло. Теперь целая ночь была в распоряжении узников.

Грек постучал в стену, Марсель ответил ему таким же стуком, и они, каждый со своей стороны, начали разбирать камни. Спустя несколько минут несчастные старик и юноша уже могли вполголоса беседовать.

Седые волосы и борода, выразительные темные глаза и правильные черты лица придавали греку почтенный и благородный вид. К тому же после нескольких бесед Марсель убедился, что сосед его человек образованный, много путешествовавший и много повидавший на своем веку.

Абу Коронос — так звали грека — объяснил своему юному собеседнику, что вовсе не преступление, а лишь ненависть и злоба одного из сильных мира сего послужили причиной заключения его в Бастилию.

Несмотря на большую разницу в годах, старик и юноша вскоре так привязались друг к другу, что с нетерпением ждали наступления ночи, которая давала им возможность отвести душу в дружеской беседе.

Однажды вечером грек сказал Марселю:

— Знаешь, наша совместная работа закончилась так удачно, что у меня руки чешутся улучшить наш способ общения. Если нам удастся вынуть вот этот камень, мы сможем ходить друг к другу в гости.

— Я согласен с тобой, Абу Коронос, — ответил Марсель. — Гораздо приятнее видеть собеседника, чем разговаривать с ним через дыру. Но проделать целый лаз… Это, наверное, очень опасно…

— Опасно? — удивился грек. — Разве может быть у заключенного в Бастилии чувство опасности? Разве жизнь узников не убита жутким произволом и насилием?..

— Да, ты прав, — согласился Марсель, поразмыслив. — Итак, я согласен. Давай примемся за дело. Я теперь боюсь только того, что нас могут выследить и разлучить.

— Да, разлука была бы большим огорчением и для меня, — отозвался грек. — Мне бы очень хотелось переговорить с тобой о многом. Прежде, чем я умру…

— Ну, зачем эти мрачные мысли? Зачем говорить о смерти?

— Я чувствую, что дни мои сочтены. Теперь мое самое сильное желание заключается в том, чтобы перед смертью кто-то выслушал мою исповедь.

На следующую же ночь узники приступили к работе. Старый сломанный нож, чудом пронесенный греком в тюрьму, был у них единственным орудием. Они пользовались им попеременно. Пока грек отдыхал, Марсель со свежими силами выскребал цемент между камнями. Отверстие надо было расширить настолько, чтобы Марсель смог на четвереньках протискиваться через него.

После долгих и немалых усилий, с соблюдением многих предосторожностей, существенно замедлявших работу, им наконец удалось расшатать большой камень. Тщательно собрав мусор, они снова уложили камни на место, так как уже светало, и прикрыли дыру, как и прежде, своими постелями.