Невеста каторжника, или Тайны Бастилии

Негр сорвался с места, бесшумной черной молнией метнулся через комнату и нырнул за портьеру. Маркиз появился в дверях и, пристально оглядевшись, громко позвал:

– Гассан!

Негр, скорчившись за портьерой, затаил дыхание. Маркиз пробормотал, явно сердясь на самого себя:

– Значит, почудилось… Но почему он до сих пор не появился? Странно…

Вернувшись в спальню, Марсель снова прилег, но уснуть не мог – мысль о том, что Гассан исчез не просто так, не давала ему покоя. И не хотелось верить, что верный слуга решил бежать.

Когда все снова стихло, из‑за портьеры опять осторожно выглянула курчавая голова. Гассан сразу заметил, что маркиз не закрыл дверь, ведущую в спальню.

Постояв минуту неподвижно, словно черная статуя, Гассан бесшумно пересек комнату и, приблизившись к полуоткрытой двери, увидел в широком стенном зеркале, что господин его лежит на широкой софе, отвернувшись лицом к стене. Было похоже, что он крепко спит.

Негр, не колеблясь больше, шагнув через порог, проскользнул в полуотворенную дверь. Кошачьей походкой, двигаясь совершенно неслышно и на ходу вытаскивая из‑за пояса длинный острый кинжал, он приблизился к своей жертве и занес над ней смертоносный клинок.

И в это страшное мгновение маркиз внезапно приподнялся, повернулся и резким движением вырвал кинжал из руки ошеломленного Гассана. Борьба не заняла и нескольких секунд. Кровь брызнула на ковер и кушетку – маркиз поранил руку, отнимая кинжал. А смертельно перепуганный негр рухнул на колени, бормоча непослушными губами:

– Пощадите, синьор… Пощадите…

Марсель отшвырнул кинжал в сторону и со смешанным чувством презрения и жалости взглянул на валявшегося у него в ногах негра, охваченного страхом и раскаянием.

– Твоя жизнь в моих руках, – проговорил он наконец. – Я могу без долгих рассуждений убить тебя и тем самым избавить мир от такой неблагодарной змеи. Но я уверен, что ты не сам замыслил преступление против своего господина и благодетеля. И поэтому я второй раз дарю тебе жизнь. Я знаю, кто склонил тебя к этому черному делу. Но не знаю, что предложили тебе Бофор и его сообщник в награду за преступление.

Негр только что‑то промычал в ответ, обхватив руками голову.

Марсель, теряя терпение, приказал:

– Отвечай! Я приказываю!

Гассан, продолжая мотать головой, пробормотал:

– Свободу и тысячу франков…

– Свободу и тысячу франков! И за эту тысячу франков ты, иуда, не только предал, но и пытался убить своего господина! – Марсель презрительно хмыкнул. – За ничтожную тысячу франков ты хотел убить того, кто спас твою жизнь и, не задумываясь, отпустил бы тебя на волю, если бы ты только сказал, что затосковал по родине. Но я не хочу марать о тебя руки и не стану тебя убивать. Больше того, я не отправлю тебя в тюрьму, хотя ты это, несомненно, заслужил.

– Сжальтесь, синьор! – бормотал Гассан, валяясь в ногах.

Марсель гневно воскликнул:

– Твоя душа черна, как ты сам! Я не хочу больше видеть тебя, мерзавец! Убирайся!

Негр, поняв, что смерть, уже занесшая над ним свой меч, отступила, вскочил и, бормоча несвязные слова благодарности, попятился к двери.

– Подожди! – вдруг приказал Марсель. – Я дам тебе записку к тому, кто тебя нанял для черного дела, и сообщу ему, как ты с этим справился.

Подойдя к письменному столику, Марсель обмакнул кончик пера в кровь, все еще сочившуюся из пораненной руки и на листе бумаги со своей монограммой написал:

«Герцогу Бофору и виконту Марильяку в подтверждение покушения негра Гассана на мою жизнь. Марсель – маркиз Спартиненто».

– Отнеси эту записку герцогу во дворец, – сказал Марсель, бросая ему запечатанное письмо. – Ступай! И никогда больше не показывайся мне на глаза. С этой минуты ты больше для меня не существуешь. Считай, что ты дешево отделался. Поступи ты так с кем‑нибудь другим, то окончил бы свою жизнь на виселице. Бог с тобой, ступай! Ты свободен. Возвращайся в свою Африку!

– Благодарю, синьор, благодарю! – возопил негр, пытаясь поцеловать ему руку, но Марсель с брезгливым презрением оттолкнул его.

– Не подходи ко мне! Убирайся прочь! Я не желаю больше терпеть твое присутствие! – Нетерпеливым жестом Марсель указал на дверь. Он с жалостью смотрел на человека, который не сознавал своей вины, обрадовавшись тому, что так легко получил свободу вместо справедливой кары.

Конечно, Марсель не отпустил бы негра безнаказанно, если бы не был уверен, что тот оказался лишь слепым орудием в руках других.

– Убирайся! – повторил он.

Гассан бросился к двери. Радуясь избавлению и крепко сжимая в руке письмо маркиза, он выбежал из дворца Роган и быстрым шагом направился по темным безлюдным улицам к герцогскому дворцу. Но торопился он напрасно. Стояла глубокая ночь. Парадные двери дворца Бофора были крепко заперты. Однако это нисколько не огорчило негра. Он устроился в одной из наружных стенных ниш и уснул спокойным сном человека, чья совесть ничем не обременена.