Невеста каторжника, или Тайны Бастилии

Адриенна повернулась к дверям, и тут колыхнулась портьера и из‑за нее показался Гассан. По его покрытому потом, искаженному лицу было видно, что рана причиняет ему сильное страдание, но он старался ступать твердо.

– Гассан! – воскликнул Марсель. – Тебе надо лежать, пока не затянется рана.

– Гассан не может лежать, мой господин, – ответил негр, сдерживая стон. – У Гассана есть очень важное дело.

Марсель с сочувствием посмотрел на него и спросил:

– Ты попытался проследить за каретой герцога?

– Да, – ответил Гассан, с мрачным удовлетворением добавив: – И это мне удалось.

– Значит, ты знаешь, куда герцог увез мою матушку?

Гассан кивнул и твердо сказал:

– Знаю, мой господин. Он увез ее в Париж, в свой дворец. Я сразу же направился сюда, чтобы сообщить вам. Но я не мог идти очень быстро.

Марсель благодарно посмотрел на измученного негра и растроганно сказал:

– Ты сделал доброе дело, Гассан! Я этого не забуду!

– Твои слова – самая большая награда для меня, мой господин, – ответил, кланяясь, Гассан.

– Сможешь ли ты сию же минуту поехать со мной в Париж? – не скрывая тревожной озабоченности, спросил Марсель.

– Хоть на край света, – ответил негр, не задумываясь.

– Итак, в Париж! – решительно проговорил Марсель. – Не станем терять времени.

Он велел заложить свою карету, а сам проводил Адриенну до экипажа, в котором она приехала и, попрощавшись с ней, велел кучеру отвезти девушку обратно в Сорбон. Затем, усевшись с Гассаном в поданную карету, отправился в Париж и, не заезжая к себе, велел ехать прямо к герцогскому дворцу. Марсель понимал, какие опасности могут подстерегать его в логове злейшего врага, но надо было спасти мать, и на этом пути ничто не могло его устрашить.

Когда карета подкатила ко дворцу Бофора, Марсель стремительно взбежал по ступеням к парадному входу. Гассан с трудом двигался, но не отставал от него.

Слуги герцога, дежурившие в холле, раболепно кланяясь, спросили, что доложить их господину. Марсель высокомерно отмахнулся, бросив на ходу, что сам доложит о себе, и, сопровождаемый Гассаном, по крутой лестнице направился во внутренние покои второго этажа. Краем глаза он заметил, как по мере приближения к цели лицо верного негра приобретало все более грозное и свирепое выражение. Гассан жаждал мести.

На верхней площадке лестницы им неожиданно преградил дорогу Валентин. Маркиз, смерив лакея презрительным взглядом, спросил:

– Где твой хозяин?

– Его светлость сегодня не принимают, – уклончиво ответил хитрый Валентин.

– Я спросил тебя не об этом, – высокомерно процедил Марсель и повторил: – Где твой хозяин?

Валентин, заметив, что маркиз выразительно положил руку на эфес шпаги, услужливо поклонился и подобострастно проговорил:

– Его светлость отдыхает в маленьком салоне возле комнаты госпожи Каванак.

– Хорошо, – кивнул Марсель. – Оставайся здесь. Я сам доложу о себе.

– Но мне велено никого не впускать без доклада! – с вызовом проговорил Валентин и решительно шагнул к двери во внутренние покои.

– Прочь с дороги! – крикнул Марсель, теряя терпение, и выхватил шпагу.

Валентин в страхе шарахнулся в сторону. Гассан для острастки погрозил ему громадным черным кулаком. Лакей застыл у стены, не зная, что делать. Марсель стремительным шагом, держа в руке обнаженную шпагу, вошел в кабинет Бофора.

– Дьявол меня разрази! – оторопело вскричал герцог. Лицо его исказила злобная гримаса. – Это еще что такое? Где мои слуги? Трусы, подлые собаки! Где эти проклятые рабы? Как этому ублюдку удалось проникнуть в мои покои?

Марсель прервал его. Он во весь голос заорал:

– Ты совершил новое гнусное преступление, Анатоль Бофор! Ты посмел силой увезти мою мать из Сорбона! Тебе конец! Ты за все ответишь и на земле и на небе!

Не успел Марсель произнести эти слова, как негр, подобно разъяренному тигру, бросился на герцога. И прежде чем Марсель успел помешать этому, Гассан сдавил горло Бофора своими железными руками.

– Это тебе за мою рану, за то, что ты обманул меня… – выкрикивал негр хриплым голосом. – За то, что ты подговаривал меня убить маркиза и напал на его бедную мать. Пришел твой последний час!

И действительно, это непременно случилось бы, если бы не вмешался Марсель.

– Гассан! – крикнул он. – Отпусти его!

Но негр, ничего не слыша, продолжал сжимать горло герцога, чье лицо уже посинело, а глаза вылезли из орбит.

– Гассан! – гневно повысил голос Марсель. – Назад! Не твое и не мое дело свершить последний суд над этим негодяем. Он предстанет перед королем и перед Богом, когда придет час!

– Мой господин! – ответил негр с обидой, по–прежнему не разжимая железной хватки. – Разве я несправедливо поступаю?

Бофор уже и не пытался освободиться, он только сдавленно хрипел.

– Он подлежит законному суду, а не твоей мести, – повторил Марсель. – Отпусти его!

Гассан с явной неохотой разжал свою смертельную хватку и, ворча недовольно под нос, отступил на шаг. Герцог хватал ртом воздух и никак не мог отдышаться, еле держась на ослабевших дрожащих ногах.

Марсель терпеливо подождал, пока Бофор немного придет в себя, и только тогда высокомерно и презрительно проговорил: