Невеста каторжника, или Тайны Бастилии

Никто из присутствующих не решался нарушить торжественного молчания короля, хотя никто, кроме Ришелье, и не подозревал истинного значения всего происходящего.

Вдруг король очнулся от глубокой задумчивости. Не говоря ни слова, он круто повернулся и вышел в коридор. Маршал, генерал и сторожа двинулись было за ним, но в этот самый момент в коридоре рядом с королем появилась женщина в белом платье с длинным белым шлейфом и белой вуалью.

Изумленный Людовик остановился.

– Кто это? – спросил он инспектора Бастилии.

– Это привидение Бастилии, ваше величество, – ответил инспектор.

– Привидение Бастилии? – недоверчиво спросил король. – Это еще что такое?

Генерал Миренон снова оказался в невообразимом затруднении. Едва он начать лепетать наспех придуманное объяснение, как Людовик прервал его.

– Я вижу, что вы и этого не знаете, – сказал король. – Инспектор, говорите вы.

– Собственно говоря, никто не может сказать ничего определенного по поводу этого привидения, ваше величество, – старался выпутаться из неловкого положения старик–инспектор. – Говорят, что это мятущаяся душа покойной супруги бывшего коменданта Бастилии генерала Ришмона…

– Суеверие! Вздор! – воскликнул король, пристально глядя на медленно скользившую по коридору снежно–белую женскую фигуру. – Эту загадочную таинственность необходимо разоблачить. Приведите‑ка привидение ко мне!

– Увы, оно уже исчезает, ваше величество, – пробормотал старик–инспектор.

И он был прав. Привидение повернуло в башенную галерею и исчезло в ночной темноте.

– И вы, комендант, никогда не старались узнать, что это за привидение? – спросил король.

– До сих пор я считал его лишь игрой воображения стариков–инвалидов, ваше величество, и никогда не верил в возможность его действительного существования, – признался комендант.

– Теперь вы, наконец, удостоверились в этом собственными глазами. Я желаю знать истинное объяснение этого загадочного явления. Прикажите сейчас же запереть все выходы из Бастилии. Поставьте дополнительных часовых. Затем велите обыскать решительно всю крепость, и тогда, надеюсь, сам собою выяснится вопрос, кто скрывается под личиной таинственного привидения Бастилии.

Комендант и инспектор поспешили исполнить приказание короля. Не прошло и нескольких минут, как все ворота и калитки в каменных стенах, окружавших Бастилию, были наглухо закрыты и возле них выставлены часовые.

XX. АДРИЕННА

На островке Жавель, расположенном посреди Сены, жила старая тетушка Адриенны. Одинокая старушка охотно приютила в своем маленьком домике Адриенну, выслушав ее бесхитростный рассказ о том, что после смерти госпожи де Каванак ей нельзя было больше оставаться во дворце герцога Бофора.

– Мое милое дитя, – сказала старушка, – у меня найдется для тебя уголок. Живи здесь и ни о чем не беспокойся.

Адриенна рассказала доброй тетушке и о возвращении Марселя, и о новых домогательствах герцога Бофора, и о смерти несчастной Серафи де Каванак.

– Остается только порадоваться, – сказала, крестясь, старушка, – что эта несчастная, настрадавшаяся женщина хотя бы ценой смерти избавилась, наконец, от мучений. И ты, моя милая Адриенна, поступила совершенно правильно, убежав от герцога. Никто не может истолковать твой побег в дурную сторону. Я на твоем месте поступила бы точно так же.

– Теперь герцог Бофор начал преследовать единственного сына несчастной госпожи де Каванак, бежавшего на днях из Бастилии, – продолжала Адриенна. – Боюсь, как бы он не вздумал преследовать и меня. Я чувствую перед ним какой‑то необъяснимый, инстинктивный страх. Мне он представляется воплощением дьявола.

– Я всегда удивлялась, – ответила старушка, – как это твой покойный отец умел с ним уживаться. Ведь весь Париж знает, какой ужасный человек герцог Бофор.

Адриенна чувствовала себя в полной безопасности на маленьком уединенном островке. Она много думала о Марселе и горячо молилась, чтобы Господь Бог помог ему благополучно бежать и поскорее отыскать какое‑нибудь безопасное место, куда он мог бы увезти ее. Теперь она больше не сомневалась в том, что ее любовь взаимна.

Так прошло несколько дней. Однажды тетушка Адриенны уехала в город за покупками, и молодая девушка осталась одна.

И вот на Сене показалась богато украшенная лодка. В носовой ее части, налегая на весла, сидели четыре гребца, а на корме, на мягкой, обитой бархатом скамье, под тентом восседал герцог Анатоль Бофор. Два рослых лакея в ливреях стояли у него за спиной.

– Ты говорил, что тетушка Адриенны Вильмон живет на каком‑то маленьком островке? – спросил герцог у одного из лакеев.

– Так точно, ваша светлость, на островке Жавель.

– Причалить к острову Жавель, – приказал герцог гребцам.

Злая ухмылка мелькнула на лице герцога. Воображение рисовало ему Адриенну Вильмон, с трепетом стоящую перед ним. Она должна во всем признаться, сообщить ему необходимые сведения. Он заставит ее говорить! Ведь она была пособницей ненавистного ему, герцогу, незаконнорожденного. А теперь, когда он узнал, что проклятый Марсель виделся и говорил с греком, ненависть к нему разгорелась еще больше.