Невеста каторжника, или Тайны Бастилии

И оба друга, не дав налетчикам перезарядить ружья, напали на них. Прекрасно владея шпагами, друзья скоро начали теснить слуг герцога, несмотря на то, что к негодяям присоединился пятый, привязавший лошадей к дереву, и численное превосходство налетчиков возросло.

Лязг оружия и громкие крики сражавшихся далеко разносились по берегу Тичинелло. Яростный натиск приятелей, их мастерство как фехтовальщиков быстро сделали свое дело. Трое из пяти налетчиков были ранены. Вскоре все пятеро бросились в паническое бегство.

Марсель и Виктор, не теряя ни минуты, отыскали в камышах своих лошадей и поскакали в городок Берегардо. Обоим было совершенно ясно, что работы на Тичинелло можно будет начать только после того, как герцог Бофор откажется от преследования.

– Не думаю, чтобы Бофор скоро отказался от своей затеи, – говорил Виктор по дороге. – Скорее всего, он постарается организовать наблюдение за нами, чтобы выследить место наших поисков…

– Лучше всего было бы внушить ему уверенность, что мы отреклись от наших планов и покинули эти места… – предложил Марсель.

– Это верно, – согласился Виктор. – Но я думаю, что он сегодня же направит ловить нас разъезд итальянских солдат.

– Ты предполагаешь, что как только проученные нами лакеи доложат герцогу о нас с тобой, он обратится за помощью к карабинерам города Павии?

– Ничего невозможного в этом нет, – проворчал мушкетер. – Со стороны герцога это был бы коварный ход. Ведь если нас начнут преследовать карабинеры, то нам остается лишь одно из двух – или бежать во Францию, или отдаться в руки солдат.

Марсель молчал в мрачном раздумье. На востоке занималась заря. Дорога, по которой они ехали, стала подниматься на пригорок. Когда приятели достигли вершины, утренние лучи солнца осветили расстилавшийся внизу утопающий в зелени город Павию. Мушкетер пристально всматривался в большую дорогу, змеившуюся по склонам холма.

– Посмотри‑ка сюда, Марсель, – сказал он, указывая на предместье Павии. – Видишь ли ты это облачко пыли? Различаешь ли сверкающие на солнце латы и оружие? Даю голову на отсечение, что это военный разъезд, высланный против нас герцогом Бофором. Вполне возможно, что от имени французского короля он потребует нашего ареста.

– Если этим солдатам удастся нас задержать, – проговорил Марсель, мрачно глядя на клубящуюся пыль, – то я снова окажусь в руках Бофора. И тогда я погиб навеки.

– В таком случае – в путь! – решительно воскликнул Виктор. – Пусть солдаты ищут нас, но мы не доставим герцогу удовольствия торжествовать над нами победу. Вон дорога, ведущая в обход Павии. Бодрее, Марсель! Наши добрые кони выручат нас и на этот раз.

Друзья пришпорили лошадей.

Марселя очень огорчала невозможность немедленно приступить к поискам на речке Тичинелло, но делать было нечего.

Оба всадника во весь опор помчались в сторону Милана.

XIX. КОРОЛЬ И ПРИВИДЕНИЕ БАСТИЛИИ

Король очень долго оставался под впечатлением встречи на версальском празднике с загадочной Черной маской. Необыкновенная серьезность и сосредоточенность Людовика, забросившего развлечения и увеселения, искавшего уединения и в глубоком раздумье прохаживавшегося по своему кабинету, невольно бросались в глаза. Король по вечерам перестал показываться даже в роскошном салоне маркизы де Помпадур, где собирался небольшой кружок избранных придворных.

В эти дни король несколько раз спрашивал герцога Бофора, но все розыски герцога в Париже не привели ни к чему. Королю доложили, что герцог уехал из города, но куда – неизвестно. Это обстоятельство еще увеличило тревогу его величества.

Герцог Ришелье, родственник знаменитого кардинала и обер–камергер при дворе Людовика, желая узнать, что так сильно печалит короля, обратился за содействием к Бине, камердинеру Людовика, пользовавшемуся большим доверием у короля.

Хитрый и умный камердинер, завивая парик короля, умел выпытывать у его величества такие сведения, говорить о которых не решился бы никто другой. Недаром же Бине искренне считал, что он имеет при дворе гораздо больше значения, чем все министры и камергеры вместе взятые.

Впрочем, на этот раз оказалось, что влияние Бине все‑таки имеет известные пределы. Все попытки вызвать короля на откровенность остались безрезультатными. Людовик хранил упорное молчание о том, что занимало его все последние дни. Бине убедился лишь в том, что не маркиза де Помпадур была причиной замкнутости короля.

Однако Бине был слишком хитер, чтобы не понять, что тут замешана какая‑то старая любовная история. Она произошла, вероятно, еще в то отдаленное время, когда Бине не имел чести служить при дворе короля.

Наконец король выразил желание побеседовать с глазу на глаз с маршалом Ришелье. Бине поспешил передать желание его величества маршалу, который пользовался большим доверием Людовика.

Не прошло и нескольких минут, как Ришелье уже входил в кабинет его величества. Король поднялся со своего кресла ему навстречу.

– Я очень рад видеть вас, маршал, – начал король. – Мне хотелось бы побеседовать с вами по очень интересующему меня вопросу…