Невеста каторжника, или Тайны Бастилии

– Проситель? – спросил король. – Должен вам заметить, что здесь не место и не время для обращения с просьбами.

– Я не проситель, ваше величество, а обличитель.

Только теперь король разглядел на лице незнакомца черную маску и вспомнил, что однажды уже видел эту загадочную маску на балу в городской ратуше… Это воспоминание неприятно подействовало на короля – ему пришла в голову мысль о возможности покушения. Но он отогнал ее от себя и решил выслушать таинственного обличителя.

– Ваше величество, прежде всего хочу сказать, что я прекрасно понимаю всю дерзость моих обличений, знаю и то, чем рискую, обращаясь к вашему величеству в такой необычной форме. Но я должен найти дорогу к сердцу вашего величества…

– Кого же вы хотите обличить, таинственная маска? – спросил король.

– Герцога Анатоля Бофора, ваше величество, – ответил этот человек.

Людовик с нескрываемым удивлением посмотрел на незнакомца.

– Герцога Бофора? – переспросил он.

– Да, ваше величество, – решительным голосом подтвердил Черная маска.

– Обычно на анонимные обвинения никто не обращает внимания… – заметил Людовик.

– И все‑таки, ваше величество, выслушайте меня. Мои обличения правдивы от начала до конца. Лишь сознание своей правоты внушило мне мужество, чтобы побеспокоить ваше величество в такой неурочный час.

– Вы поступили бы гораздо благороднее, действуя открыто…

– К сожалению, я лишен возможности поступать таким образом… Но клянусь всем святым и дорогим мне, что буду говорить только правду!

– В таком случае говорите! – согласился король.

– Герцог Бофор уморил в Бастилии благородного старца, родом грека. Он большую часть жизни продержал Абу Короноса в заточении, чтобы вырвать у несчастного признание, где тот скрыл свои богатства. Герцог Бофор был виновником безвременной кончины юной Сирры, дочери этого грека. Дикая алчность руководила действиями герцога в том и другом случае. Впрочем, эти преступления занимают лишь второстепенное место в моих обличениях. Главное преступление, совершенное герцогом, касается его сестры, несчастной Серафи де Бофор.

Король с тревогой взглянул на таинственного незнакомца.

– Герцог заставил родную сестру выйти замуж за старого слепого Каванака – лишь бы она перестала носить фамилию Бофор.

– Мне, помнится, кто‑то говорил, что Серафи Бофор давным–давно умерла…

– Вам солгали, ваше величество. Как я уже говорил, бесконечные угрозы и исполненные слепой ненависти дикие выходки герцога в конце концов сломили ее сильную волю, и она отдала свою руку постылому старику, слепцу Каванаку.

– Несчастная! – с нескрываемой горечью прошептал король.

– Родной брат, герцог, обращался с нею, как с закоренелой преступницей, – продолжал Черная маска. – После смерти Каванака он запер ее в своем дворце и держал там в самом строгом заточении. Тяжкая неволя и бесконечные унижения окончательно надломили силы страдалицы. Не так давно Серафи Бофор переселилась в лучший мир. Да, она умерла, ваше величество, но умерла добровольно, видя в смерти единственное избавление от мучений и нравственных пыток. Герцог обращался с родной сестрой, как с падшей женщиной, неисправимой преступницей…

– Ваше обвинение слишком ужасно, чтобы ему поверить, – взволнованно произнес Людовик.

– И тем не менее я клянусь всеми святыми, ваше величество, что говорю одну только правду. Единственный человек мог бы защитить многострадальную Серафи и ее сына. Этот человек – вы, ваше величество. Увы, теперь уже слишком поздно…

Король, вероятно, до глубины души был потрясен услышанным. Лицо его омрачилось.

– Тяжкая вина герцога Бофора несомненна, – продолжал незнакомец. – И если он осмелится отрицать ее, то это будет лишь новой дерзостью, увеличивающей степень заслуженного им наказания. Высокое общественное положение спасает герцога от суда, но если в вашем королевстве, ваше величество, существует еще справедливость, вы должны доказать, что и герцогская мантия не избавляет преступника от заслуженного им наказания.

После продолжительной паузы король тихо спросил:

– А сын несчастной Серафи… Говорят, он тоже умер.

– Нет, ваше величество, и на этот раз вам солгали. Сын ее жив.

В эту минуту в конце аллеи «Весны» показалась маркиза де Помпадур в сопровождении придворных дам и капитана Шуазеля.

– Где же теперь сын Серафи? – спросил Людовик.

Однако незнакомец, заслышав голоса и увидев толпу, тотчас скрылся в зеленой чаще, и король остался без ответа на свой вопрос.

В глубокой задумчивости пошел Людовик навстречу маркизе. Обличения таинственного незнакомца произвели на него гораздо более сильное и удручающее впечатление, чем мог предполагать незнакомец. И весь этот вечер король не мог отделаться от гнетущих раздумий.

XVIII. НАПАДЕНИЕ

Марсель и Виктор верхом на конях быстро миновали городские ворота. В открытом поле Марсель снял с себя мундир крепостного служаки и переоделся в запасной костюм мушкетера. Затем приятели отыскали в предместье уединенную гостиницу и заняли в ней отдельную комнату, чтобы подкрепить силы едой и питьем и хорошенько отдохнуть.