Невеста Христова

Андрес Мурт, как всегда, поднялся рано. Старый эстонец не менял распорядка жизни много лет. С тех самых пор, когда в последний раз сошел на берег. Жена встала еще раньше. Ей предстояло подоить восемь коров, задать сена им и телятам, накормить свиней, насыпать овса мерину. По поводу сына Мурт продолжал играть с ней в молчанку. Но старик замечал, что Берта с каждым днем волнуется все больше. Раньше, после тяжелого рабочего дня, оба ложились в постель и, стоило им коснутся подушки, засыпали. Теперь долго ворочались, и каждый из супругов понимал, почему не спится другому. Вчера ночью, когда Мурт отвернулся к стенке и тяжело вздохнул, Берта спросила: «Не спишь?». Он промолчал.

Сейчас, вспомнив об этом, еще раз вздохнул, натянул брюки и пошел в ванную. Долго и старательно орудовал зубной щеткой. Зубы у Андреса сохранились свои и никогда не болели. Умывался старик обстоятельно, не жалея воды. Хотя в Эстонии бесплатной воды давно нет. В городских квартирах счетчик отсчитывал каждый литр. На хуторе Мурта воду в дом из колодца подавал электрический насос. За воду он напрямую не платил, но зато платил за электричество. Насос потреблял его изрядно, а электричество в Республике куда дороже, чем в России. Нагревалась вода дровами, когда в кухне топили плиту. Берта успела ее натопить, но теплой воды Мурт не признавал. Он, по привычке, умылся ледяной, растер себя до пояса жестким полотенцем и пошел на кухню. Кофе на протопленной плите не остывал несколько часов. На столе стояла чистая кружка, кувшинчик со сливками и бутерброды с ветчиной. Кофе Мурт налил себе сам. Подумал и добавил немного сливок. Обычно он пил черный, но иногда привычке изменял. Берта знала об этом и каждое утро ставила на стол сливки. Он выпил полную кружку кофе и, не прикоснувшись к бутербродом, отправился одеваться.

Уже неделю по ночам морозило. Газон покрылся инеем, и Мурт чувствовал, как под сапогами пружинит ковер из подмерзшей травы. До рассвета оставалось часа три. Двор освещал прожектор, и в его свете иней на траве и деревьях сверкал алмазными блесками. Мурт погладил вислоухого пса, который прыгал на него, выражая радость от встречи, отомкнул ключом ворота гаража, включил внутри свет. Гараж был большой, на три машины. Справа стоял старенький Фордик, на котором Мурт ездил в город по делам и за покупками. Центр гаража занимал японский внедорожник для поездок по полям и лесу, а в левом углу, над ямой, – старый пикапчик. Москвич с кузовом служил Мурту много лет, и теперь нуждался в капитальном ремонте. Пока не начались морозы, Андресу было не до возни в гараже. Но теперь в поле делать нечего, и его руки до Москвича дошли. Вокруг машины валялись ее детали. Но их беспорядок не был хаотичным. Старый Мурт знал, где находится каждый винтик. Рядом на верстаке лежал разобранный карбюратор. Над верстаком опускалась отдельная лампа с металлическим абажуром. Мурт включил лампу, надел очки и продолжил работу, которую не закончил вчера. Через час понял, что карбюратор починить не удастся. Собрал его, спрятал в коробку, а коробку положил на стеллаж. Тщательно вытер руки ветошью с бензином, выгнал из гаража фордик и, пока движок грелся, пошел переодеваться. Заказывать в магазине новый карбюратор Мурт считал не разумным – дорого и возьмет время. Автомобильный парк советского режима в Эстонии с каждым годом редел, и детали к Жигулям, Волгам и Москвичам приходилось заказывать в России. Но в их городке имелась свалка старых и битых машин, где торговали подержанными деталями. Андрес решил поехать туда.

Он посмотрел на часы и вырулил со двора. Ехал не торопясь. Хозяин свалки раньше девяти на работу не выйдет, и спешить некуда. В свете фар на проселке поблескивали тонким ледком замершие за ночь лужи. Мурт включил радио. Современную музыку он не признавал, но новости хоть раз в день обязательно слушал. Диктор начал обзор с результатов выборов нового мэра столицы. Скандал с мэром Таллинна Мурта интересовал мало. Он ждал сводку погоды. Перед поворотом к лесу, прямо у капота, дорогу перебежала лисица, и он притормозил. И хорошо сделал, поскольку тут же из-за поворота выкатила велосипедистка. Она, ослепленная светом его фар, тоже притормозила. Мурт узнал велосипедистку. Это была почтальон Лейла. Он кивнул ей, и хотел ехать дальше, но Лейла сделала ему знак рукой. Андрес выключил радио и приоткрыл окно:

– Привет, Лейла.

– Привет, Мурт. Хорошо, что я тебя встретила. Два километра сэкономлю. – Она достала из большой сумки, привязанной к багажнику велосипеда, конверт и протянула ему в окно. Сердце Андреса забилось чаще. Но своего волнения Мурт не выдал, он поблагодарил женщину, закрыл окно и газанул к городу. Конверт лежал на пассажирском сидении, рядом с водителем. Мурт смотрел на дорогу и косил на письмо. Наконец, не выдержал, зарулил на обочину, остановился, достал из кармана очки и взял письмо. Руки у старика дрожали. Конверт он вскрыл с трудом. В нем лежал листок с компьютерной распечаткой.