Невеста Короля-Феникса (СИ)

Но слова рассыпались яркими бликами отраженного через витраж солнца, играющего разноцветными пятнами на стенах. Аля уставилась перед собой, спиной ощущая, что Бенну все еще рядом, но смущен и потерян. Проверял ли он ее? Хотел увидеть радость или замешательство? Как будто считал, что непокорная чужестранка искусно притворяется, разыгрывая панику и неприязнь, а сама мечтает подобраться поближе к Королю.

— Ты не собственность, — выдохнул Бенну. — Но вытащить тебя из гарема будет очень сложно. Даже если разрешит сам Король. Слишком много поборников традиций, а за ними — народ, который редко открыт для радикальных перемен. Король и двор опасаются отпускать кого-то из гарема. Скажут еще, что Дух-Покровитель отвернулся от Фрета, если избранница древней магии, принесенная из другого мира, не станет женой Короля.

— Но почему я должна страдать за чужой народ… Можно было бы поговорить. Сказать, что Король нашел себе одну жену. И все! Я читала в вашей книге, что были случаи, когда короли оставались с одной любимой женой без наложниц, — отозвалась Аля, вспоминая спасительные строчки из учебника истории.

— Да, пожалуй. Было такое, очень давно, — смутился Бенну. — Но ты совсем не хочешь остаться здесь? Только вернуться на Землю, даже если это невозможно?

«Остаться… Если я хочу остаться с тобой? С тобой, дурак! Как же ты не видишь? Ведь сам приворожил!» — бессильно подумала Аля, но вместо того порывисто обернулась и с вызовом бросила:

— Я хочу, чтобы у меня был выбор. И да, я хочу домой!

— Но если это невозможно?

— Не знаю. Какая разница… — мотнула головой Аля, полуобернувшись, и спросила, немного погодя: — Где ты был во время испытания? Разве ты такая мелкая сошка, что тебе не дозволили появиться в зале?

— Сошка? Какие у вас чудные поговорки, — удивился Бенну и еще больше смутился, старательно отводя глаза: — Но да, не мелкая.

— Тогда почему? А, ты сейчас скажешь, что дела-дела… Заговор и прочее. Но там были все, как мне показалось! Все! И… не знаю… — осеклась Аля, представляя множество вариантов для ответа. В устах Бенну теперь все звучали бы одинаково правдоподобно и неправдоподобно.

Разговор перерастал в обмен колкими репликами, разделенными пустотами тяжкого молчания. Ветер сиротливо колыхал белые портьеры, и только их шелест создавал звуки, да потрескивали искры магии фениксов.

— Ладно, я, наверное, пойду, — вздохнул Бенну.

— Иди.

— Ты же не совсем обиделась? Мы же не совсем рассорились? Аля? Может быть, еще встретимся? — виновато проговорил Бенну голосом нашкодившего ребенка, и захотелось остановить его, простить, протянуть руку и пригласить войти. Но постылая девичья гордость, подогретая уязвленным самолюбием, заставила только неопределенно кивнуть и с преувеличенным безразличием отвернуться.

Аля, всем видом показывая, будто не замечает Бенну, прошествовала в ванную комнату, наспех умылась и расчесала волосы, потом поняла, что босые ноги зябнут, ступая по каменному полу. В полуденное время старинные плиты холодили кожу, даря спасение от жаркой погоды. Но с ночи они неприятно остыли, отчего по разгоряченному гневом телу поползли мурашки. Аля подошла к кровати и ступнями нащупала мягкие туфли на небольшом каблучке.

В них она обычно выходила к завтраку и к ужину, поэтому всегда оставляла именно возле кровати. Конечно, она скучала по милым домашним тапочкам с розовыми помпонами в виде заячьих ушек, но будущей жене или наложнице Короля не полагались такие умилительно-безвкусные вещи.

Хотя мягкие туфли тоже вполне нравились, поэтому Аля не задумываясь засунула в них обе ступни. А потом…

Боль! Все ее существо пронзила боль!

Крик застрял в горле сжатым комком, перекрывающим дыхание. Она захлебнулась болью. Тело прорезала дрожь, лицо скривилось гримасой мучения, из желудка поднялся тугой ком тошноты. Первые мгновения ощущались падением миров, столкновением первозданных сфер, из которых при каждом движения выплескивался огонь. Пламень пожирал крошечную беззащитную фигурку, сжавшуюся посреди хаоса. Аля застыла, а потом повалилась на кровать, закусывая край одеяла, чтобы не закричать. От кого она скрывалась? Зачем? Считала ли, будто заслужила эти мучения своей ссорой с Бенну? Да какой крик — из-за шока не хватало воздуха, чтобы хотя бы позвать на помощь.

— Аля! — порезало липкую пелену отчаянное восклицание. Верный феникс никуда не улетал, не покидал, ощущая, как же ей паршиво на душе, как нуждается она в это утро в поддержке. Не уходил, даже когда его гнали. А теперь только он вновь предстал единственным верным рыцарем, который всегда оказывался в нужном месте в нужное время.

— Бенну… не надо… — прошептала Аля, впиваясь в кровать, силясь дотянуться до ног, еще не понимая до конца, что с ней стряслось.