Невеста Короля Воронов

— Ты с ума сошла! — прошептала она. — Связываться с чужими Доорнами… Зачем тебе дуэль непонятно с кем? А если это Доорн самого Короля? А если Король явится и вступит с тобой в драку?! Ты просто сошла с ума! Ни один мужчина в мире не стоит того, что ты задумала!

— Ни один не стоит, — повторила вслед за сестрой Лукреция. — А Король — стоит.

— Нет, о, нет! Лучше свари ей отравы! Я сама подолью яд в ее кубок, пусть она станет безобразной, и Король отвернется от нее!

— Нет! — рычала Лукреция; глаза ее налились зловещим алым светом. — Нет! Покуда она жива, я буду помнить ее язвительные слова! Они будут жечь меня! Ну, выбирай: или ты со мной, или копье Бражника пронзит мне грудь и успокоит мое сердце!

— Но Бражнику под силу убить нас обоих, — робко ответила перепуганная Бьянка.

— Не бойся! Даже Бражник не угонится за тобой, если у него не будет лошади, — заметила Лукреция, похихикивая и потирая руки. — А его конь, говорят — это сам Единорог, зверь любопытный и к тому же любитель всего красивого. Он захочет взглянуть на твои белые волосы! Тебя мы усадим на верхушку тонкой ивы, той самой, что растет в самой темной чаще. Даже свет золотых светляков там кажется всего лишь танцующими в воздухе пылинками. А я прикинусь врагом и стану от Бражника удирать — ведь стережет же он от кого-то королевский сад? Я выведу его к тебе. Его конь не сможет устоять — он обязательно захочет взглянуть на тебя, такое уж это создание. Тут ты его и ранишь; и после лети со всех крыл домой. Бражник не догонит. Он останется со своим Единорогом. А поутру его найдет Королева — говорят, у нее есть престранная привычка прогуливаться по саду в самый темный ранний час. И я руку себе отсеку, если Бражник не пожелает ее взять себе! Она слишком красива, слишком необыкновенна, чтобы Бражник так запросто мог отпустить ее!

— Но тогда, — с сомнением в голосе заметила Бьянка, — по саду будут скакать сразу два Доорна, и Король, который, разумеется, будет тосковать по своей Королеве, будет пытаться догнать ее и вернуть! Быть беде, Лукреция! Быть тогда беде! В этой погоне мы можем потерять его навсегда!

Лукреция гордо смолчала; слезы текли из ее глаз, но она готова была перетерпеть и эту потерю отдать Белому Доорну и Короля, если уж на то пошло, лишь бы тот больше не смеялся над нею и не ранил ее души!

— А что, если Белый Доорн тебя догонит? — не унималась меж тем Бьянка. — Если он убьет тебя? Или себе заберет, вместо Королевы?

Лукреция насмешливо фыркнула:

— Бражник не охотится на женщин, — ответила она. — Все его жертвы — мужчины и воины. Девицам же он позволяет плести венки для своего единорога. Меня он не убьет, даже если догонит. Да и себе брать… какой от меня толк? Я такая же, как сотни тех дев, что встречались ему по всем уголкам сада. Ни одна не пропала.

— Как же ты заставишь его взять себе Королеву?

— Это уж моя забота; главное их свести вместе.

Кто знает, сколько Бьянка еще сопротивлялась бы, сколько б еще уговаривала сестру отказаться от страшного и дерзкого плана, да только та оставалась непреклонна. К тому же, Лукреция налила испуганной Бьянке вина, и кто знает, чего она туда подмешала, только охмелевшая Бьянка тотчас стала смела, и все ее благоразумие растворилось в бокале. Она позволила надеть на себя белоснежное шелковое платье — даже в темноте ночного сада струящийся шелк должен был сиять, как звезда, — и возложить на свои белоснежные волосы диадему из черных блескучих камней.

Лукрецию же Бьянка со смехом разодела, как мужчину, облачив ее в штаны, сапоги и стащенную у кого-то куртку. На голову ей надели шлем, скрывающий лоб, щеки, к поясу прицепили меч, который даже для ловких рук Лукреции, привыкших к работе, был слишком тяжел.

— Ну, — произнесла Бьянка, отступив от сестры и оглядывая ее, — кажется, все в порядке. Подумай еще раз как следует, может, отказаться? Ведь если он поймает тебя и поймет, что ты не мальчик, трепки тебе не избежать. Он кинет тебя себе на колени и как следует отшлепает по заднице, — Бьянка неприлично зафыркала, — а через положенный срок ты нарожаешь целый выводок серых мохнатых мотыльков!

— Дура, — грубо ответила Лукреция, затянув на талии кушак потуже. — Только об одном думаешь! Ну, шевелись! Полезай на дерево! Можешь петь там песни, можешь расчесывать косы. Мне все равно, что ты делать там будешь, да только нужно, чтоб Бражник подъехал к тебе поближе. Там, за деревом, небольшой пруд — Королева ходит по его берегу. Вот там и оставим его с раненным конем.

Сказано — сделано.

На дерево Бьянка взлетела без особого труда, расположилась в его развилке весьма удобно, и платье расправила так, чтобы лунный свет, еле пробивающийся сквозь черные кроны тревожно шепчущихся деревьев, играл бликами на белом шелке.