Невеста Коупленда

В экипаже по пути домой Ноэль пала жертвой раннего утра и выпитого шампанского, затуманивших ее рассудок, и уснула прежде, чем они достигли площади Нортридж. Куин внес ее в дом, и, стиснув зубы, уложил на узкую кушетку. Затем вышел из гардеробной и плотно закрыл дверь между их комнатами.

На следующий день весь Лондон судачил о Куине и Ноэль и их страсти, которая неистово вспыхнула между ними. Все только и разговаривали о том, что они чуть было не изнасиловали друг друга посреди бального зала Аттербери. Ноэль на публике сплетни игнорировала, а про себя клялась больше никогда не пить шампанское. Между тем они с Куином стали последним писком Лондона. Вечеринка не могла считаться успешной, если на ней было Коуплендов.

Светская элита никогда не уставала сплетничать о них. Чей-то острый глаз заметил, что румянец вернулся на очаровательные щечки баронессы фон Фёст. Другие говорили, что несмотря на то, что Коуплендов повсюду видели вместе, они редко разговаривали друг с другом. Эта загадка была просто восхитительна.

Как и предсказывала Констанс, Ноэль стала законодательницей мод. После инцидента у Аттербери этот факт стал очевиден, когда ее и Куина пригласили на бал в резиденцию лорда и леди Уитни на площади Беркли. Леди Уитни приветствовала их фиолетовом платье с вырезом до линии талии. Когда Ноэль вошла в бальный зал, то насчитала еще несколько нарядов разного цвета и материала, но со столь же обнаженным лифом.

Модницы, в свою очередь, разглядывали новое платье Ноэль — образец изящества. Сшитое из простого черного крепа, оно полностью скрывало ее от шеи до ног. Раздались злорадные шепотки. Наряд определенно был хорошо пошит. Маленький воротничок из жемчуга под горлышко был выше всяких похвал. Но на самом деле оно было незамысловатым и банальным.

И только когда Ноэль прошествовала мимо них, гости увидели, что у платья не было спинки. Изящная линия ее позвоночника, контуры лопаток, сияющая кожа цвета слоновой кости — всё это дерзко обнажалось до точки на несколько дюймов ниже соблазнительно тонкой талии.

С этого дня у дома мадам Лэблэнк образовалась очередь экипажей. Новые покупатели покорно довольствовались ассистентками, число которых неуклонно возрастало, пока хитрая француженка сосредоточила все свои силы на клиентке, которая сделала ее главной модисткой Лондона. У Ноэль Коупленд был нестандартный характер и стиль, и Рени Лэблэнк определенно намеревалась сделать так, чтобы ее клиентка была недосягаема.

Ноэль была не единственным объектом для подражания. Юные щеголи отращивали бороды и сжимали тонкие сигары меж зубов. Конечно, это было жалкое подобие, ибо как бы они ни старались, ни один не смог уподобиться самоуверенному апломбу Куина Коупленда. И все они выглядели несколько по-дурацки, когда, дождавшись, пока их бороды достигнут положенной длины, Куин просто сбрил свою. Как-то после обеда пара появилась в Гайд Парке. Ноэль вела очаровательную каштановую кобылу, Куин — вороного жеребца. И только когда она стала садиться в седло, наблюдатели заметили, что широкая юбка ее ярко-синего костюма для верховой езды искусно разделена посередине, охватывая ноги с двух сторон. С этого дня Ноэль Коупленд стала ездить в седле по-мужски.

Проходили недели. Как только шумиха по поводу очередного случая стихала, как слухи по поводу следующего поднимали свои любопытные головы. Поговаривали даже, что Куин Коупленд поддерживает кучку беспризорников в самых бедных трущобах Лондона. Гостиные гудели, за обеденными столами царило оживление. Никогда еще за последнее время сезон не был столь занимательным.

На площади Нортридж, между тем, было не столь весело. За исключением выходов в свет, Куин и Ноэль мало виделись. Большую часть вечеров он сопровождал ее до дома и оставлял у дверей. По утрам Ноэль могла проснуться и обнаружить, что покрывало на его постели не тронуто. Он не считал нужным объяснять свои отлучки, а Ноэль не задавала вопросов.

Но, тем не менее, был один вопрос, который она задавала, и это был вопрос о будущем. Ведь Куин определенно не планировал, что их фиктивный брак продлится так долго? Но как бы сильно Ноэль не давила, Куин отказывался говорить об этом. Она не могла понять его упрямства, особенно, когда она убедилась, что он ненавидит выезды из дома на площади Нортридж, и жизнь, которая такие поездки сопровождала.

Ее озадачивало и еще кое-что. В конце октября, вскоре после того, как Куин вновь появился в ее жизни, Саймон сказал ей, что его сын согласился занять должность в судостроительной компании из Нью-Йорка. Если это так, то что его теперь здесь держит? И почему Куин и Саймон, несмотря на вражду, закрываются в библиотеке с бухгалтерскими книгами и кипами папок?