Невеста Красного ворона (СИ)

Мы с Авророй вместе спускаемся вниз и натыкаемся на несколько грузовиков. Пока Аврора заполняет форму, я успеваю заметить кровать: она кажется знакомой. Помогаю ребятам спустить ее вниз и приминаю матрас рукой. Он старый, продавленный и заметно скрипит. Звук отдается эхом в голове, как будто кто-то ударил камертоном по виску. Перед глазами все кружится, и я едва успеваю схватиться за спинку. Картинки сменяют друг друга так быстро, что я едва ли могу разобрать хоть некоторые. Но все же там есть я и Аврора, мы прижимаемся друг к другу так сильно, и вздохи в моей голове не оставляют сомнений в том, чем мы занимаемся.

«Это просто никто», - звучит в моей голове ее голос.

Пытаюсь вытряхнуть его оттуда, но ничего не получается - торчит в черепе, словно заноза.

— Все хорошо? - спрашивает Аврора, возвращая меня в реальность из дымки воспоминаний.

— Просто голова разболелась, - отвечаю я, хватаю первую же попавшуюся коробку и несусь с ней к дому, по пути пытаясь поймать единственную ниточку воспоминаний.

Почему я так разозлился за эти слова? Сейчас злости нет, но я очень хорошо чувствую ее отголоски. Тогда мне казалось, что именно в этом кроется корень всего, что три простых слова перевернули всю мою жизнь. Мою ли?

Оставляю коробку в прихожей и иду в ту часть замка, которая перекрыта балками. Говорят, там все и случилось. Сейчас я смутно помню, что именно произошло в тот день. В отчете медиков было сказано, что на меня напали неизвестные - так им сказал Шэ’ар. А я… я помню только эхо выстрела и бабочек, которые улетали на свободу под градом стеклянных ножей.

Все, что со мной случилось - чистая случайность, череда жестких совпадений, которую Шэ’ар же и замял. Я до сих пор не понимаю, зачем ему это понадобилось - не из родительской любви так точно. И все же - зачем?

Вход в ту часть замка все еще заколочен досками, на которых висит табличка: «Осторожно! Стекло!» Странно, что мне удается без труда оторвать несколько. Это достаточно, чтобы пробраться внутрь. Голос внутри шепчет, что лучше бы не лезть в капкан прошлого без каски, но я не знаю, будет ли у меня еще озарение и хочу использовать, возможно, последний шанс найти себя и узнать правду.

Внутри много битого и растоптанного стекла. Я ступаю осторожно, обходя по широкой дуге пятна крови на полу. От времени они потемнели и теперь похожи на черные проплешины в полу, но я точно знаю, что это кровь и она - моя. Поднимаю голову: в стеклянном куполе огромная дыра и перед мысленным взором вспыхивает образ сотен разноцветных крылышек. Что я тогда говорил?

Слова вертятся на языке, голова раскалывается. Что же я тогда говорил?

— Не улетай, моя любимая ар’сани, - произносит Аврора у меня за спиной.

Поворачиваюсь, немного ошарашенный тем, что она повторяет их в унисон со мной, секунда в секунду, синхронно, словно по невидимой отмашке кукловода.

— Ар’сани, - повторяю я.

— Бабочка. Ты говорил, что я - твоя бабочка. - Ее улыбка вымучено-грустная, как будто она боялась этого момента, а не ждала вместе со мной, когда же наступит хоть какое-то просветление. - Поэтому я и стала бабочкой.

Она прижимает руку к животу, потому что там, под мешковатой футболкой, на ее коже нарисована бабочка Комета.

— Ты была здесь в тот день?

— Ма’ну, я… - Она запинается, делает глубокий вдох. - Ты же сам говорил, что должен вспомнить без подсказок.

Да, я сам это говорил, но именно сейчас чувствую себя слепцом из притчи, который трогает слона за хвост и думает, что это - удав. Я слепой кусок говна, и неведение просто убивает. Почему я так зациклен на Авроре и именно она - единственное, что начисто исчезло из моей памяти? Как будто я вообще никогда ее не знал?

Но хуже всего другое.

Аврора. Была. Там.

И это, блядь, подтверждает слова Шэ’ара о том, что она в меня выстрелила. И он может прикрывать ее, а не меня. Тогда все становится на свои места. Кроме того, зачем бы ему так ради нее стараться.

У Авроры звонит телефон, и мы разрываем зрительный контакт.

— Ма’ну, уходи оттуда, - она показывает пальцами в осколки купола, которые действительно выглядят угрожающе. - Пожалуйста. Хотя бы пока эту гадость не демонтируют.

Я соглашаюсь и выхожу вслед за ней. Она о чем-то негромко говорит по телефону, но до меня доносятся слова «выставка» и «я не могу так быстро».

— Снова какая-то поездка, которую ты пропустишь из-за меня? - спрашиваю, когда она отключается. Понятно, что я невыездной, поэтому и речи быть не может, чтобы поехать вдвоем.

— Ничего серьезного, - отмахивается она. - Но у меня всего пара дней, чтобы приготовить пристойную картину, которую Алекс сможет презентовать на вернисаже.

— Без тебя?

— Мне все равно. - Аврора перестает хмуриться, упирает руки в бока и спрашивает: - Поможешь мне?

— Я же не умею рисовать, - тушуюсь в ответ, как будто она попросила сделать для нее подделку «Джоконды».

— А тебе и не нужно. Ты будешь позировать.

Со стороны это звучит как сущий пустяк, если бы не два «но»: я не хочу позировать, а Аврора вроде заявила свои права собственницы. Но я даже не успеваю рот открыть, чтобы высказаться против - она меня опережает.