Невеста Кристального Дракона

– Увы, Владыка. Дрессировка женщин – дело тонкое. Вам ли не знать, что у каждого есть свои методы и предпочтения. Одно из моих предпочтений – уединенность процесса. Не люблю наблюдателей. В этом мы с вами не сходимся.

Ральдарин усмехнулся.

– Ты много теряешь, Камарис. Мог бы значительно обогатить арсенал методов.

– О, я не жалуюсь на его скудость, Владыка.

Меня не покидала мысль, что у этого разговора есть двойное дно, которое я не могла уловить. Наверно, я слишком мало еще знаю об этом мире и его обитателях, чтобы понимать их иронию.

Я посмотрела на Элайсси. Кельми выглядела рассеянной и отстраненной. Ни обед, ни застольная беседа не увлекали ее. Казалось, она витает где-то в неведомых пространствах, видит то, чего никто больше не способен различить.

Ее по-прежнему окружало незримое, но явственное облачко печали. Мужчины и Люцема иронизировали… сказать по-простому, по-земному – стебались. А она сидела, отгороженная от всех своей скорбью.

Что она пережила? Кого утратила? Или что…

В этот момент Элайсси подняла глаза. Мы сидели друг напротив друга, наши взгляды пересеклись. Что-то острое мелькнуло в ее взгляде – лишь на мгновение. Затем к ней вернулась прежняя отстраненность. Но я уже поняла, что кельми не так уж витает в облаках, а видит и слышит все, что происходит вокруг.

– С твоего позволения, Верховный Азрайл, я удалюсь, – проговорила она. – Не успела привести себя в порядок с дороги.

Он пристально посмотрел на нее. Наверно, о таких взглядах говорят: раздевающий.

– Жаль лишиться твоего общества, Элайсси. Надеюсь, ненадолго.

Она ответила тихо и обреченно:

– Мы все здесь в твоей власти, Верховный Азрайл.

Вышла из-за стола и удалилась с прямой спиной. А шлейф печали так и струился за ней невидимкой.

Люцема презрительно фыркнула.

– Какие скверные манеры у чужеземных женщин! Одна говорит неуместные речи, вторая уходит в середине обеда.

Тут я не выдержала и выпалила прежде, чем Ральдарин успел что-то сказать своей даме:

– Зато женщины драконов просто идеал вежливости и такта. Каждый раз, когда открывают рот, оскорбляют другую женщину. В нашем мире такое считается признаком неуверенности в себе.

Опешили все. Даже Камарис. Он еще не видел меня рассерженной фурией. Ральдарин видел, но все равно на миг растерялся. А потом усмехнулся и лишь молча поглядывал то на меня, то на Люцему. Не стал ничего говорить. Наверно, хотел понаблюдать, как его дама вывернется. Та злобно прищурилась.

– У тебя ядовитый язычок, девочка-человечка. Аккуратнее с ним. Заставят прикусить – еще отравишься собственным ядом.

Я пожала плечами.

– Это вряд ли. У меня концентрация яда не такая высокая, как у некоторых… местных обитательниц.

Люцема открыла рот, чтобы парировать мои слова очередной язвительной репликой, но Ральдарин хлопнул ладонью по столу.

– Достаточно! Я пришел обедать, а не слушать женские склоки. В следующий раз устрою вам прогулку, там и разберетесь, у кого язык ядовитее. А сейчас хочу пообедать в тишине.

В тишине он хочет пообедать, ну надо же. Зачем тогда надо было стравливать меня и Люцему? Он ведь специально это сделал, только непонятно зачем.

Моя физиономия так и пылала возмущением. А Люцема покорно склонила голову.

– Хорошо, Раль. Прости, что я сегодня так разговорчива.

– Сегодня и всегда, – отрезал он недовольно.

Больше Люцема и верно не открывала рта, лишь улыбалась Владыке заискивающе. На меня метнула торжествующий, полный яда взгляд. Мне стало противно. Надо же, какая двуличная. Меня поливает помоями, а ему улыбается. И все эти перемены у него на глазах. Неужели он не видит и не понимает? Или… ему нравится? Вот же драконище!

Глава 26 Женщины Ральдарина

Конец обеда прошел в молчании, а потом мы с Камарисом вернулись к занятиям. Он привел меня не в кабинет, а в портретную галерею, откуда меня в прошлый раз похитил шеами Леро.

Камарис рассказывал о Владыках Азрайлена, показывая мне их изображения. А мой взгляд всякий раз приковывал второй трон… Трон Владычицы, который я до сих пор видела только на картинах.

Я решила спросить Камариса, пока не было Элайсси. Не то чтобы я не доверяла кельми, просто подумала, что прорицатель будет откровеннее, пока мы вдвоем, а не втроем.

– Скажите, Камарис, трон Владычицы пустует после смерти Аримы?

Он удивленно посмотрел на меня.

– Да вы, оказывается, и без меня неплохо знакомы с историей Азрайлена.

– Совсем не знакома. Поэтому и спрашиваю. Как она умерла?

Камарис повторил сказанное Дельдрой: Владычица Драконов поднялась в небо над глубоким озером и обернулась человеком.

– Почему она так поступила?

Он покачал головой.

– Я не был приближен к ней, Ирина. Мне сложно сказать. Знаю лишь, что Владычица была очень эмоциональной женщиной. Ранимой, чувствительной, обидчивой. Слишком чувствительной для драконов.

– Она покончила с собой, потому что кто-то обидел ее, ранил ее чувства?

– Я не был к ней приближен, Ирина, – повторил он.

– А Ральдарин? Как он отнесся к ее смерти? Он до сих пор не женился вновь.

– У него есть наследник.

– Он переживал, когда она погибла? Или к нему вы тоже не приближены?

Камарис усмехнулся.