Невеста миллионера (СИ)

Она уходит, а я поднимаю заколку, сжимаю в кулаке и подношу к носу, вдыхая запах ее шампуня.

Да она помешана на ванили. И, кажется теперь помешан я.

Тут снова трезвонит телефон и вырубаю, убирая заколку в карман. Кирилл просто бешенный в плане роботы. Но это и хорошо, иначе я бы вообще лег и сдох от безделья.

Качусь в сторону выхода, где Генрих уже держит мне дверь открытой, но проезжая мимо кухни заглядываю туда. Ева пытается отчистить нагар со противня.

— Выкини ты его. Новый купим.

— Да, да, я знаю, как легко вы выкидываете ненужные вещи.

— Это ты о чем сейчас?

— О противне, — оборачивается она и ее волосы уже завязаны в хвост.

— Мне нравится, когда твои волосы лежат на плечах.

— А в обеде мои волосы вам тоже понравятся? — усмехается она и кивает на дверь. — Идите уже. Сигналили уже несколько раз.

— Так что там случилось в холодный вечер?

— Приедете, узнаете, ну или завтра.

— Сегодня. Не закрывай дверь комнаты.

— А постельку вам не нагреть?

— Было бы неплохо, — улыбаюсь я и вижу. Вижу черт возьми, что ей нравится этот флирт. Мне и самому в кайф стоять вот так на расстоянии, раздевать ее глазами и знать, что скоро, очень скоро она будет рассказывать истории сидя на моем…

— Харитон! Колясочник ты охамевший! Я на ногах хожу быстрее, чем ты ездишь! Какого черта я должен так долго ждать. — орет Кирилл, приближаюсь и замечая из коридора кухню. А значит и Еву. Черт…

— Это же…

— Мой повар, Ева. Ева, это Кирилл Синицын.

— Но она же…

— Она занята, а ты говорил мы опаздываем, — толкаю его к двери, а сам Еве подмигиваю. Теперь еще Кириллу доказывать, что я не извращенец. А иначе как объяснить, что женщина, которую я сказал, что поимею, работает у меня поваром?

Глава 18. Харитон

Еще никогда собрание не было таким скучным. А может все дело в том, что Кирилл прав, и мне плевать на свою же компанию. Плевать на ноги. Свою жизнь. Я ведь умер в тот день, когда пара отморозков на питерской улице выстрелили мне в спину. Но Марк Синицын настолько жалостливая скотина, что спас меня. Спас после всего, что я сделал.

Я не стал рассказывать Еве подробности. О том, как Даша повесилась, о том, как ее упекли в психушку, о том, как при попытке ее спасти Марка в итоге упекли в тюрьму. Он бы провел там долгие годы, если бы не отец Даши, который вытащил его и отправил в армию. А именно в питерский гарнизон. Меня отец отправил туда же. Но в этом ничего необычного. Он при любой опасности распространения информации, касающейся его семьи, отправлял меня подальше от себя. Все только ради того, чтобы репутация не пострадала, а деньги продолжали капать на счет день и ночь. День и ночь. Я вот даже за Кира беспокоюсь, тоже помешанный стал.

— Харитон, слушаешь меня?

— Конечно. Впитываю каждое слово, мой красавчик, — тереблю его за впалую щечку, на что остальные присутствующие пытаются скрыть смех. Кирилл злится. Главное, чтобы глазки из орбит не вылезли. Он не такой, как брат. Не такой всепрощающий и жертвенный. Эти двое как инь и ян. Темная и белая сторона. Вот предай я Кирилла, сделай что-то его семье, он бы живьем бы меня сгноил. Но точно не стал бы спасать и вызывать скорую. И в этом мы с ним похожи. Я тоже не прощаю. Ничего. Никому.

— Харитон! Ты можешь объяснить мне, что с тобой происходит? Последнюю неделю тебя будто подменили.

— Оправдываться, что-то объяснять я как минимум не обязан. Не строй из себя строго директора. Я не твоя секретарша и, увы, на колени, ослепленный твоим тестостероном, встать не смогу. Но я бы очень хотел. Ведь ты такой пусечка

— Прекрати! Мне плевать, что у тебя происходит в башке. Мне даже не интересно, почему свою любовницу ты заставляешь чистить противень. Игры такие?

— Ага. Меня всегда заводила грязь.

— Дебил. Я про то, что ты перестал участвовать в собраниях, кидать идеи. Ты перестал общаться с психотерапевтом, ты перестал тренироваться! Неужели ты не хочешь встать?

— А зачем? Мне нравится, когда девушки сверху.

— Ты можешь быть серьезным?! — уже орет Кирилл и даже бьет по столу.

— Могу, — меняюсь в лице. — Отвали от меня, понял? Я свою работу выполняю. Ты выполняй свою. И нечего строить из себя лучшего друга. И брату своему скажи. Это моя жизнь. И только я буду решать: захлебнуться мне в собственной блевотине или пробежать стометровку.

— Да тебе просто слабо, — шипит Кирилл мне в спину, а я усмехаюсь.

— На слабо начнешь брать тогда, когда твое мнение будет для меня важным. А, увы, это не так. Одна подпись, Кирилл, и твоего участия в этой компании больше не будет. Ты прекрасно знаешь, у кого больший пакет акций.

— Ты ублюдок

— Не ссы. Работай. В отличие от тебя, мне не нужно думать о деньгах.

Пожалуй, это было грубо. Но будет думать, как лезть в мою жизнь без смазки. Не дорос еще.

Генрих как раз подогнал машину, и я как обычно в раскорячку, но сел на заднее сидение и подождал, когда кресло уберут в багажник.

— Куда?

— Домой. Я сериал не досмотрел, — ну или сказку не дослушал, кому как больше нравится.

Мы движемся по центру, вдоль витрин, как вдруг на одной из них я замечаю манекен в белом платье. Сам не знаю, что меня дергает.