Невеста Моцарта

Да, чёрт побери, мне понравилось! И я хочу, чёрт побери, чтобы меня целовали! Хочу замирать от восторга и ужаса, чувствуя горячую волну, что зарождается внизу живота как цунами. Хочу, чтобы меня накрывало этой волной. Чтобы покалывающую боль в сосках лечила мужская рука. А тугой узел, что невыносимо тянет вниз, словно приказывая подать вперёд таз и развести ноги, наконец, получил то, чего так нестерпимо жаждет.

— Я недолго, — хлопнула я дверью машины, за всю дорогу не сказав Ивану ни слова.

Всю дорогу я пялилась в архивные выписки и документы, что взяла с собой в папке на особняк и пыталась отвлечься.

— Сожалею, Евгения Игоревна, — перегородил мне дверь к подъезду Иван, — но одну я вас не отпущу, куда бы вы ни шли.

И он поднялся вместе со мной в квартиру.

Стойкий запах перегара, что встретил нас с порога, едва не заставил меня повернуть обратно. Я даже порадовалась, что пришла не одна.

— Моя принцесса! — прозвучало с усмешкой и даже с презрением. — Чем обязан?

Дядя Ильдар отступил в квартиру, приглашая нас внутрь.

Растянутая майка с жирным пятном. Всклокоченные грязные волосы. Опухшее лицо с мешками под глазами. И громоздкий деревянный стол, заставленный грязной посудой с объедками, пустыми бутылками и окурками не вызывали лишних вопросов: Ильдар Саламович пил. И уже не первый день.

— У вас что-то случилось? — слегка растерялась я.

Скользнула взглядом по фотографии жены на стене: может, памятная дата? Ида Гамазовна, если мне не изменяет память, умерла, когда я была маленькой. Детей у них не было. И больше дядя Ильдар так и не женился.

— А ты не знаешь, Солнышко?! — с издёвкой воскликнул он. — Твой будущий муж ничего тебе не сказал?

После встречи в баре о Сагитове мы с Моцартом ни разу не говорили, поэтому я уверенно покачала головой:

— Нет.

— Не сказал, что место прокурора, которое я ждал десять лет и ради которого впахивал как раб на галерах, теперь заняла его ненаёбная пизда Ирка-дырка Ирина Борисовна Артюхова?

— Нет. Вас уволили? — сглотнула я. Нена… какая? И, глядя как Иван открывает балконную дверь, чтобы проветрить комнату от невыносимого зловония, с замиранием ждала ответ.

— Не уволили, но я так и остался первым заместителем теперь нового прокурора города, — брезгливо скривился он: то ли его тошнило от этой должности, то ли от Ивана. — А это кто, твой холуй? — всматривался он в мужчину внимательно, даже пристально.

— Водитель и телохранитель, — не стала я нагнетать, тем более Иван, как обычно, и бровью не повёл, только поставил для меня стул.

— Пить будешь, телохранитель? — ткнулся дядя Ильдар животом в стол и принялся перебирать бутылки, пока не нашёл полупустую.

— Спасибо, нет, — всё так же ровно ответил Иван.

— А я выпью, — плеснул он содержимое дорогой квадратной бутылки в залапанный стакан. — Тебе не предлагаю, мала ещё.

Он выпил, крякнул, занюхал какой-то клетчатой тряпкой и, не с первого раза подхватив на вилку неверной рукой кусок селёдки в соусе, засунул его в рот. Вытер лоснящиеся губы всё той же тряпкой.

— Так какими судьбами, милая моя? Неужели девочке понадобился нехороший дядюшка Ильдар?

Как бы он ни казался пьян, слаб и зол, а соображал неплохо.

— У меня есть несколько вопросов. Если позволите, — я не повернулась в сторону Ивана, что стоял у меня за спиной, только скосила глаза, но дядя Ильдар не был бы моим крёстным, если бы не понял.

— Слышь, холуй, это только между крестницей и мной. Мы всё же почти семья. Так что иди, парень, погуляй. Ничего с ней не случится, мамой клянусь, — оттянул он лямки майки большими пальцами, словно это были подтяжки, резко отпустил и кивнул в сторону коридора. — Дверь там.

Секундная задержка показалась мне вечностью, но, подумав, а, может, оценив обстановку, Иван всё же вышел. Едва входная дверь хлопнула, Ильдар Саламович встал и плотно закрыл дверь в комнату.

— Ну говори, — он снова устало упал на стул.

— У вас есть доступ в архив города? — не стала я тянуть.

— А что такое? — удивился он.

— Хочу посмотреть на оригиналы тех документов, что отцу вручили вместе с особняком.

— Так твой отец на них уже смотрел, — прищурился он. — И даже с главным архитектором города разговаривал. Не с нынешним, тот сопляк ещё неопытный, а с прежним. Он ему и старые карты города дал, где был обозначен особняк. А эксперты подтвердили и подлинность купчей, и время постройки. Ты сомневаешься что ли, солнышко, в чём? — усмехнулся он.

— Сомневаюсь, — честно призналась я. После разговора с мамой я уже во всём сомневалась. Теперь вот ещё какая-то Ирка-дырка. Правда на счёт неё у меня как раз сомнений, что трахает её Моцарт, не было.

— В документах ты ничего не найдёшь, никаких изъянов, — покачал он головой. — Неужели, думаешь, мы не проверили?

— А кто продавец? Кто этот Семёнов Артём Алексеевич?