Невеста Моцарта

— Я знаю, знаю, — кивнул я. — Всегда знал. Я тоже, Эль. Я — тоже, — сказал я, что бы это ни значило.

— Прости, — прошептала она.

А я думал уже ничто не сможет выбить из меня слезу.

Но бляцкие слёзы текли и текли, глядя как она слабеет и всё равно смотрит на меня.

Уже вокруг неё суетились врачи. И машина «Скорой помощи», что дежурила здесь с утра на всякий случай, подъехала к самому входу. И носилки уже погрузили. И Антон, шмыгнув носом, вытер его окровавленной рукой и залез в машину. И людей успокаивали и отправляли по домам. Силовики, чем могли, помогали: разгоняли вездесущую прессу.

Но всё это было как во сне.

— А где ёбаный вертолёт? — рявкнул у меня над ухом Иван, приводя в чувства.

— Где снайпер? — дёрнулся я.

— Там! — показал он на здание особняка. — Сука, кто видел вертолёт? — и продолжал орать и допытываться.

А я просто переставлял ноги, куда он показал. Когда…

— О, нет! — остановился я. — Нет, нет, нет, нет! Да ёбаное же ты дерьмо!

Из здания вывели стрелка. Задрав руки в наручниках его заставили идти согнувшись пополам, но я всё равно его узнал.

— Шеф! — прозвучал в наушнике голос Шило. Да мог бы и не орать, раз стоял прямо напротив меня. — Вы его знаете?

Стрелка остановили. Ткнули в него автоматом и заставили разогнуться.

— Да, я знаю, — подошёл я вплотную.

Рыжая борода покрывала его лицо. Он сдал. Похудел. Но большие карие газельи глаза были всё такие же. Как у дочери. В них не было злости. В них стояли слёзы.

— Зачем? Зачем же она? — спросил он трясущимися губами. — Эта девочка. Ведь я хотел тебя. Только тебя.

— Я знаю, Леонид Михалыч, — кивнул я. — И, клянусь богом, лучше бы это был я. Не Катя. Не наш малыш. Не Эля. Не ещё одна ни в чём не повинная девочка… — я выдохнул. — Кто? Кто подписал условно-досрочное? Вам сидеть ещё полтора года.

— Так это, — шмыгнул отец Кати, постаревший за эти семнадцать лет на все сорок.

— Прокуратура? Сагитов? — и так догадался я.

Он кивнул. И я кивнул: уводите!

— Сука! Убью гада! — я сорвал и швырнул на землю ненавистную бабочку. — Так и знал, что мудак не успокоится. Катькин отец ещё неделю назад сидел в тюрьме, я же там был. Ну не смог бы он сам выйти, да ещё за неделю найти винтовку и эти ёбаные патроны «на уничтожение». А что за оружие у него было?

— Классическая «болтовка», — ответил Иван. — Снайперская винтовка с продольно-скользящим затвором. Шеф, а он кто? — Иван провожал снайпера взглядом. — Я видел его. Он один из рабочих, что монтировали навес.

— Отец моей жены, которую застрелили. Поклялся, что сначала убьёт снайпера, который в неё стрелял, а потом меня, — бросил я на ходу. — Нашли? Вертолёт?

— Нашли, — согнулся пополам Нечай, выскочив мне чуть не под ноги. — Какой-то кучерявый парень на нём улетел, — упёрся он руками в колени, переводя дух. — Шило его назвал пучеглазый.

— Твою же мать! — выругался я. — А это чья вертушка осталась? — крикнул Ивану, что так и стоял, глядя на стрелка, и показал на единственный летательный аппарат, оставшийся на площадке.

— Ведомственный, — догнал меня Иван.

— Похуй! Вышвыривай оттуда пилота! И заводи! Я знаю, куда полетел этот гандон.

Глава 36. Евгения

Звук летящего вертолёта я научилась узнавать сквозь любой шум.

И сейчас услышала, несмотря на орущий телевизор. Подскочила, позвала Перси и побежала наверх встречать мужа.

Вертолёт летел как-то странно. Я смотрела из-за стеклянных дверей зимнего сада как он заходил на посадку боком. Как шлёпнулся мимо площадки с большой буквой «Н».

Я в ужасе стиснула в руках Перси, едва сдерживаясь, чтобы не выбежать.

О, боже! Он ранен? Вскрикнула, глядя как вывалился из кабины пилот — парень в белой рубашке. В крови. Но… это был не Сергей.

— Артур?! — распахнула я стеклянную дверь.

Ветер толкнул меня назад. Рвал шторы. Поднял ворох алых лепестков так и оставшихся на полу. Лёвин закрыл за собой дверь. Покачнулся. Ухватился за стену.

Перси зарычал.

— Тихо, Перси! — скомандовала я, поставив его на пол. — Артур, что случилось? Ты ранен?

— Я?! — посмотрел он на меня, словно с трудом соображая. Осмотрел заляпанную кровью рубашку. — А это! Ерунда, — посмотрел на разодранную кисть. — Поцарапался. Тихо! — рявкнул на злобно гавкающего на него пса. — А ты что телевизор не смотришь?

— Смотрю. Сериал. Перси! — присела я. — Малыш, да что с тобой? — хотела я поймать пса, но он отбежал и стал облаивать Лёвина с другой стороны, пытаясь укусить за ногу.

— Так ты, выходит, ещё ничего не знаешь? Уверен, это уже во всех новостях. Там столько было прессы. Я сказал: отвали! — шуганул он корги, но тот и не отступил, и никак не унимался. — Там такой пиздец на твоей свадьбе.

— Пиздец?! — опешила я. Не зная, что думать, просто пригласила Артура вниз. — Пойдём. Руку тебе перевяжу. Какой пиздец? Что случилось? — пропустила его впереди себя и закрыла дверь, скомандовав Перси: — Сиди здесь!

Притащила из ванной аптечку. И едва не уронила её, остановившись в дверях гостиной. Сидя на диване, Лёвин тыкал по каналам телевизора и остановился как раз в тот момент, когда я и увидела такое знакомое Воронцовское поместье.