Невеста на неделю, или Моя навеки

Они не виделись с момента их тяжелого разговора в конюшне — почти полдня и всю ночь. Скорее всего, так получилось не случайно. Босс решил последовать ее предостережению — не предпринимать никаких попыток к сближению. Поля ведь ясно дала понять — она считает, что у них должны оставаться чисто деловые отношения. Однако, несмотря на это, весь вчерашний вечер она была уверена, что Эмиль не послушает ее и обязательно подстроит встречу. Она не спала до часа ночи, ожидая, что он заявится под каким—нибудь нелепым надуманным предлогом. Представляла, как она разозлится и отчитает его, что не воспринял ее слова всерьез. Возможно даже, придется пустить в ход подушку, чтобы вытурить бесцеремонного нахала. Но подушка не понадобилась — он не пришел. И Поля почувствовала разочарование. Вот прям горечь к горлу подступила, настолько было досадно, что Эмиль оказался таким порядочным и послушным.

Спрашивается, что у Полины с логикой? Почему сначала говорит ему «нет», а потом сама злится, что он на это ее «нет» соглашается? Не зря парни иронизирует над женской иррациональностью и запутанным мышлением. Сама—то Поля хотя бы понимает, хочет она или нет, чтобы Эмиль оказывал ей знаки внимания и у них завязались отношения? Зачем себя обманывать — хочет. Иначе как объяснить, что соскочила с кровати с такой радостью и носится по комнате с бешеной скоростью, пытаясь найти и нацепить одежду, чтобы поскорее впустить гостя. А поторапливаться действительно нужно. А то Эмиль, он ведь какой — долго ждать не будет, просто вломится и все.

Наспех нацепив халат, Полина метнулась к двери. Какое разочарование — на пороге показалась Тамара.

— Хорошо, что ты уже не спишь, — размашистым шагом она вошла внутрь. Под мышкой — рулон бумаги, в руках — какие—то цветные тюбики.

— Ну, теперь уже нет, — со вздохом усмехнулась Поля.

Тамара скепсиса не учуяла. Излучала оптимизм. Можно даже сказать светилась. Ее задор невольно передался Полине.

— Что это? — кивнула она на рулон.

— Хочу плакат нарисовать, — пояснила гостья. — А у меня в комнате никак — Матильда запаха краски не переносит. У нее тонкая душевная организация, — Тамара покрутила головой. — Где бы расположиться? Наверно, прямо на полу.

Она положила тюбики на столик и принялась разворачивать рулон.

— А что за плакат? — заинтересовалась Полина.

— Что—нибудь в духе «Гамлет — чемпион!». Сегодня же будет проходить чемпионат по скверингу. А Гамлет — капитан нашей королевской сборной. Я приду болеть. И мне нужен фанатский плакат.

— А—а—а—а… — понимающе протянула Поля и опустилась на корточки, чтобы помочь Тамаре.

С такого ракурса ей вдруг бросилось в глаза, что на прикроватной тумбочке лежит что—то, чего сама Полина туда не клала, и чего вчера вечером там еще не было. Придавив, свой край плаката тапком, чтобы бумага не сворачивалась, Поля подошла исследовать предмет. Плоская коробка, перетянутая красной лентой с декоративным бантиком. Интересно, как она оказалась на тумбочке?

— Подарок Эмиля? — предположила Тамара.

Полина пожала плечами:

— Вряд ли.

Хотя кто другой не постеснялся бы зайти в комнату, пока Полина спит?

— В Аласии принято, чтобы влюбленные дарили друг другу подарки в честь праздника урожая.

— Да? — растерянно переспросила Поля, крутя коробочку в руках. — Как у нас на день Валентина?

— Вроде того.

Она аккуратно сняла ленту и раскрыла коробку. От изумления захватило дух. Ожидала увидеть внутри конфеты, но там лежало совсем другое — портрет. Причем, Полинин портрет. Выполненный масляными красками на холсте. Она была изображена верхом на белой лошади. В ярко красном платье, подол которого развевался на ветру. Солнце подсвечивало золотом волосы, которыми тоже играл ветер.

Подарок тронул. Очень. Было в нем что—то глубоко интимное. Оказывается, это безумно волнующе осознавать, что кто—то потратил уйму времени, чтобы воссоздать твой образ на холсте.

— А еще говорила, не от Эмиля, — раздался из—за спины дружелюбный смешок Тамары. А потом она многозначительно пропела: — А я, между прочим, сразу догадывалась, чем закончится ваш понарошковый роман.

— Чем?

— Настоящей непонарошковой свадьбой.

— Да ну вас, Тамара, — отмахнулась Полина.

Слишком уж далеко идущие выводы сделала помощница босса из простого факта подарка. Тем более, подарок — это ведь тоже часть спектакля. Если бы он означал что—то большее, разве бы Эмиль не вручил его лично?

— А тут еще и записка, — Тамара кивнула на тумбочку.

Полина и без того заметила, что под коробкой лежал сложенный вдовое листок. Развернула и пробежала глазами:

«Вынужден был поздно вечером вылететь на Землю. Срывается сделка, которую готовил несколько последних месяцев. Вернусь к обеду. Не скучай.

Целую. Эмиль»